Вот и ворота. В остроконечной башенке я заметил окно, откуда Наттана, может быть, следила сейчас за мной. От ворот до дома протянулся гладкий участок почти нетронутого снега. Ступив на лыжню, я заскользил вперед.
Галопом подскакать к дверям дома, на ходу выкликая свое имя, было бы эффектно, но лошади у меня на сей раз не было, не было сил и кричать; сердце тяжело билось в груди. Сбросив лыжи на мощеном полу террасы, я постучал.
Дверь открыла Эттера, так похожая на сестру, но только подурневшую, что мне вдруг почудилось, будто передо мной — таинственно преобразившаяся Наттана.
— Ланг! — воскликнула она и, словно удивленная интонация могла сойти за нелюбезность, быстро добавила: — Мы вас как раз ждали.
Пристальный, чуть подозрительный, но вместе с тем приветливый взор был устремлен на меня. Я вспомнил, что, по словам Наттаны, она была одной из тех, кто разделял взгляды отца.
— Хотите сразу пройти в вашу комнату? — продолжала Эттера. — Я знаю — вам пришлось проделать нелегкий путь.
Узкая лестница вела из квадратной формы залы наверх и, упершись в площадку, разделялась на два коротких пролета: один вел налево, другой, огибая угол, направо. По нему-то мы и поднялись в комнату, тоже квадратную, на втором этаже. Она была невелика, дверь в противоположном конце стояла приоткрытой, и оттуда доносилось знакомое ритмичное постукивание ткацкого станка.
— Наттана, — громко произнесла Эттера, — Ланг приехал.
— Ах!.. Я мигом! — раздался, заглушая шум станка, такой знакомый звонкий, юный голос, в котором я уловил по меньшей мере радость сбывшегося ожидания.
Эттера открыла вторую, левую дверь, она вела в отведенную мне комнату.
— Прислуги в доме нет, — поясняла между тем Эттера, — так что все приходится делать, самим. В Нижней усадьбе удобств побольше.
— Меня это не пугает, и, пока я ваш гость, позвольте помогать вам, чем смогу.
— Разумеется, мы позволим, — она рассмеялась слегка язвительно. — Извините, комната небольшая, но она — единственная свободная в доме. Поскольку Наттана здесь, пришлось выделить ей одну для работы… Хотите помыться? Если да, то уж, пожалуйста, принесите горячей воды сами.
— Конечно, Эттера.
Места в комнате едва хватало для кровати, платяного шкафа, стола с выдвижным ящиком, умывальника с медными умывальными принадлежностями и кресла. Сдвинув хотя бы что-то одно, вы лишали себя доступа к остальному. Но из единственного, выходившего на северо-запад окна открывался широкий вид: на западе, в тридцати милях, вздымалась снежная вершина Брондера; на севере, в обрамлении темной хвои крон, вплотную к крутым заснеженным отрогам, на расстоянии примерно сотни ярдов виднелись строения конюшни и амбаров. Справа высокие сосны как часовые охраняли северо-восточное крыло дома.
Освободившись от тяжести висевшей за плечами сумы, я положил ее на пол, после чего места в комнате осталось ровно столько, чтобы мы с Эттерой могли стоять.
— Пойду налью вам кувшин, — сказал она. — Внизу, слева от лестницы, — кухня, там вы почти всегда можете меня найти…
Невольно прервав сестру, в дверях показалась Наттана, смахивая со лба золотисто-рыжую прядь. Вид у нее был домашний, деловитый, а мысли все еще, казалось, сосредоточены на отложенной работе. Выходя, Эттера прошла мимо сестры, а та в свою очередь подошла и молча улыбаясь встала передо мной.
— Наконец-то вы приехали! — сказала она, такая милая, такая дорогая, что меня невольно потянуло к ней, но в то же мгновенье девушка отодвинулась неуловимым движением, которое нельзя было посчитать обидным, но которое вполне недвусмысленно удерживало меня на месте.
— Наконец-то, Наттана!
ebooksa