—
— Пусть это будет
— Только не для меня. К тому времени во мне останется одна чувственность.
— Даже если и так! Предположим,
— Я брошу вас, — воскликнула Дорна, — если во мне сохранится хоть одно действительно доброе чувство к вам! Я буду жестока, если позволю вам овладеть мною. Это лишь усугубит ваши страдания. И я не стану обманывать себя, как то делают некоторые, полагая, что мое
— Согласен, — ответил я, — но кое-кто может и не согласится. Любящие всегда стараются внушить свою любовь тем, кто от любви отказывается.
— Каждый, если он не бесчувствен и достаточно силен, откажется от такой любви… Но вам не сохранить
— Кто знает. Во всяком случае, если мне это не удастся… если останется лишь
— В нас обоих?
— Да, Дорна.
— Ах, если вы будете по-прежнему свободны и если это не заденет Тора — я не из тех, кто дает абсолютные зароки. Мужчины и женщины всегда делаются только богаче от взаимной откровенности, но зачастую они теряют, становясь на ложный путь. И не унизим ли мы тогда сами себя, Джонланг, ведь нам довелось пережить нечто гораздо более высокое?
— Вы тоже можете почувствовать
— Никогда!
— Но предположим…
— Хорошо. Предположим, что оба мы почувствуем
— Почему вы так уверены?
— Я беру в расчет наши годы, время, потребность в полнокровной жизни, столь сильную в нас обоих. Я — твердый человек, Джонланг. И вы станете таким же — твердым и сильным.
Я рассмеялся, и Дорна рассмеялась вслед за мною. Наши глаза встретились, и мы оба слегка покраснели. В конечном счете все это были лишь догадки, игра ума.
— Ведь вы знаете, чего я от вас хочу, правда? — спросила Дорна.
— Да — быть свободным. Что ж, я свободен.