Генерал-майор Самойло для красных командиров подавал пример корпоративного духа. Своей безукоризненной честностью и порядочностью, смелостью и отвагой – своим авторитетом он затмил всех политкомиссаров, присланных в Шестую Красную армию по распоряжению Троцкого.
41
Операция «Капкан» началась при тридцатисемиградусном морозе.
Бодрило то, что установилась тихая безветренная погода. Таежный городок тонул в белесой дымке. Избы, превращенные в опорные пункты, мирно покоились под толщей сыпучего снега.
В избах не спали: кое-где пробивались огоньки. Дежурные расчеты, чтоб показать, что бодрствуют, пускали ракеты, и тогда на снегу оживали придавленные снегом сосны, появлялись тени. Они кружились, удлинялись. Гасла ракета – и тени исчезали, сумерки сгущались.
На снегу вроде – ни души. В белых маскхалатах замерли цепи красноармейцев.
И вот с опушки леса – вспышка, одна, вторая, третья…и – грохот.
После короткой, но мощной артподготовки по разведданным целям батальоны Шестой Красной армии 25 января 1919 года задолго до рассвета перешли в наступление.
Несколько дней назад вьюга успокоилась, мороз усилился. В минуты относительного затишья было слышно, как стреляют на морозе сосны и на реке, по которой непрерывно мела сухая поземка, постреливал лед.
Сейчас – все тонуло в грохоте. Сугробы ожили, задвигались, подали голос:
– Ура-а!
Это поднялись лыжники в белых маскхалатах. По высоким сугробам, над колючей проволокой они не бежали – они летели. А из заснеженных изб на мороз выбегали, спотыкаясь от испуга, полураздетые солдаты, открывали беспорядочную стрельбу из автоматических винтовок. Как сурки в нору, убегали обратно в избы, заранее поднимая руки.
Сохранились воспоминания орденоносца Степана Рындина, красноармейца 156-го стрелкового полка.
Он приводит один из эпизодов взятия Шенкурска в январе 1919 года.
…Из каменного приземистого домика, что стоял у самой пристани, засыпанной снегом, из-под фундамента вдруг застрочил пулемет «Люис». Но по наступающим бил он недолго. Бойцы первой роты, в их числе мы с Василием Синюковым, сбросили с валенок лыжи, ворвались в траншею, расчищенную от снега, по ходу сообщения проникли в дот. Это был подвал, приспособленный для стрельбы из амбразуры. В приоткрытую дверь я бросил гранату.
Пулемет замолк, но не надолго. Как только снаружи раздались торжествующие голоса, пулемет заговорил снова. Тогда гранату бросил Синюков. И сразу же после взрыва мы бросились на пулеметчика.
– Пан русский, сдаюсь! – послышался крик.
По акценту – поляк. Сколько их тут – неизвестно. Темно и дым – не продохнуть. Больше гранат у нас не было. Нам выдали только по одной. На первый случай. И в первые минуты боя этот первый случай настал. Теперь у нас были только винтовки. В магазине – пять патронов. Командир роты товарищ Пекарский нас предупредил:
– Патронов – мало. А интервентов – много. Попусту жечь – запрещаю.
Слова ротного мы хорошо запомнили и патроны попусту не жгли. В этом полуподвале работали прикладами и штыками.
ebooksa