Об этом командарм обмолвился не случайно. Среди командного состава старой армии бытовало понимание, что революция – это не что иное, как вооруженный мятеж против существующего строя.
Подобные мятежи, как правило, подавляются с помощью иностранной военной силы. В России такая сила уже была, более того, она не стала выжидать, а сразу же навалилась на мятежников. А мятежником в этот раз оказался многомиллионный русский народ, из среды которого очень скоро выдвинулись умелые организаторы сопротивления, талантливые полководцы, любящие свою родину. Победить такой народ, если он знает, за что воюет, практически невозможно.
Но старая военная школа внушала кадету, а затем офицеру, что существующий строй незыблем, и те офицеры, которые подняли на него руку, будут казнены, как декабристы, как лейтенант Шмидт.
И вот капитану Самойло по настоянию отца-командарма предстояло убеждать офицеров старой армии, призванных на советскую воинскую службу, переосмыслить свои взгляды, понять, что у русского человека, чем бы он ни занимался, есть самое святое, что не подлежит переоценке, это – Россия. За нее и следует сражаться.
Но в советском тылу велась и другая работа, противоположная той, которая требовалась войскам.
В ряде случаев на местах военкомы выполняли указания Троцкого, пренебрегая главным пунктом требований, предъявляемым к офицерам старой армии: в связи с тем, что командного состава не хватало, в Красную армию военспецов принимали без тщательной проверки.
С трибун не забывали повторять слова генералиссимуса Суворова: «Доверяй, но проверяй». На деле часто не доверяли и не проверяли. Участились случаи саботажа.
Кому-то это было выгодно, хотя и не скрывали кому. Беспечность и лень компенсировались красноармейской кровью.
Командарм Самойло не понимал, зачем в Шестой армии неожиданно сняли толкового комиссара, питерского рабочего, которого знали и любили в войсках, а прислали никому не известного товарища Загряжского. На запрос Москвы, что это означает? Ответили: товарища Загряжского назначил сам товарищ Троцкий. У питерского рабочего не было военного образования.
Комиссар Загряжский в подразделениях почти не появлялся, отсиживался в штабе. Не однажды приставал к командарму с вопросом:
– Что вас заставило уйти из Белой армии?
Он прекрасно был осведомлен о том, что генерал-майор Самойло беспартийный.
Вопрос провокационный, но генерал Самойло отвечал с достоинством:
– Чтоб быстрее победила Красная армия.
– Это не ответ.
– Другого не дождетесь.
40
С участков Западного и Северо-Западного фронтов, где наблюдалось относительное затишье, стали приходить эшелоны с войсками и боевой техникой.
Это были резервы, которые с величайшими трудностями удалось создать на всякий непредвиденный случай.
Случай все-таки был предвиденный. Красное командование настороженно относилось к немцам. Почти год назад, в феврале 1918 года, они нарушили перемирие, пришлось в срочном порядке создавать армию и выступать на защиту Петрограда.
ebooksa