— Все равно — побольше, чем ты. Мне, понимаешь, на работу...
— Ваша работа — на дороге. А сейчас гололед. Знаете, что было вчера?
— Да что б там ни было...
— Вчера вот такой, как вы, шофер сбил мальчишку — тормоза у него, видишь ли, отказали. Теперь сидит.
— Ты мне на мозги не капай. Я тоже знаю, что к чему.
— Ну, вот что, Свиридов, мне с тобой спорить некогда. Не веришь мне, поедем в милицию. Скажет начальник, что машина у тебя технически исправна, — пусть сам и отвечает.
— Самому нужно думать!
— Ты вчера юзом ездил?
Свиридов осторожно прикинул в уме вчерашнее
— Ну и что?
— А вот то, что засекли тебя. Понял? Так вот, решай: или становись на профилактику, а я завтра приеду, проверю, или едем сейчас со мной. — Николай вдруг задумался и поправился: — Нет, завтра я не приеду. Послезавтра ты сам приедешь и все объяснишь.
Вот этого Свиридов допустить не мог. В столовой и ее филиале была всего одна его машина. И если он не выедет два дня, будет полный срыв работы. Директор поймет, что в этом виноват Свиридов, и впредь ни за что не простит его маленькие, но выгодные «левые» ездки и комбинации с запчастями. И Свиридов согласился.
— Ладно, только заедем, я скажу директору.
— Зачем? Оттуда и позвоним...
— У нас телефона нет. Только в диспетчерской да у начальства.
Пришлось ехать на аэродром. Николай искоса наблюдал за Свиридовым, но ни излишней тревоги, ни страха не заметил. Вел машину он внимательно, профессионально, смело и в то же время осторожно, лишь искоса поглядывая на Грошева.
Уже на выезде из города он победно посмотрел на Николая и спросил:
— Ну что? Держат тормоза или не держат?
— А я не говорил, что они совсем не держат. Но ход педали длинный, значит, не сразу схватывают. Да и колодки, видно, подносились.
— Так это при гололеде еще лучше. Не сразу схватывает, значит, не занесет.