— Я же говорил, ценное пополнение для нашего штрафбата!
Он повернулся к маме:
— Рад сообщить, что ваш сын зачислен с сего числа маршрутным рабочим, будет таскать образцы, рыть канавы и прочее. Роль труда в процессе очеловечивания обезьян доказана. Все будет на уровне, если предоставите мне право телесных наказаний!
Мама, неожиданно для Женьки, вдруг начала улыбаться, кивать и ушла очень довольная, а сыну сказала, что хорошего человека видно сразу.
Женька настроен был не так оптимистично. Шутки он понимал, но все же ему стало жутковато, когда, прощаясь, начальник больно сдавил его плечо и, грозно нахмурив брови, отчеканил:
— Ты у меня смотри, душу выну!
Все-таки, как ни храбрись, а уезжал Женька из дому один, надолго, в первый раз!..
С тех пор прошло, вернее, промелькнуло четыре месяца, и о том, как поступал на работу, Женька иногда вспоминает с веселой улыбкой.
Свои обязанности он освоил быстро и выполнял их с жаром, когда не увлекали его какие-нибудь иные начинания.
Федор Андреевич покрикивал грозно, но телесных наказаний не применял. Всего один раз Женька получил оплеуху, и то не от него, а от Вахтанга, и, надо признать, за дело.
Вообще все шло хорошо, пока Женька не начинал что-нибудь по собственной инициативе.
Тут уж обязательно подстерегали его неприятности.
Например, отыскал улей диких пчел в дупле кедра. Хотел угостить всех медом. Действовал вроде по всем правилам, а кончилось тем, что раздуло его, как мяч, четыре дня не мог работать — была высокая температура. Но это ерунда, тогда все обошлось, только посмеялись. Марков сказал:
— Это полезно. Пчелиным ядом лечат разные стариковские хворобы. Лечиться можно и впрок!
Хуже было, когда он, убежав от Надежды Ивановны, заблудился, вернее, когда нашелся. Скандал тогда получился большой — решили даже его уволить и, безусловно, он был виноват. Женька дал честное слово и очень старался не самовольничать, быть дисциплинированным, как на военной службе.
И все же в самом конце работы, что называется под занавес, благодаря его активным действиям произошло это событие, невероятное, напоминающее «охотничий» рассказ.
Инициатива, бесспорно, была Женькина, но на сей раз считать его виноватым, по-моему, нельзя.
Вот как это было.
В шестом часу уже совсем стемнело. Шли с утра, и все — пять человек и девять лошадей — очень устали.
По-доброму давно следовало стать на ночлег, раскинуть палатку, запалить костер, но об этом никто и не думал.
ebooksa