— Прошу, пан-товарищ, есть два пути: вокруг села к Темному лесу, но там на бандер можно напороться, или по болотам. Правда, опасно… Но пройдем.
— Там только дядя Антон дорогу знает, никто из села не ходит, даже я, — быстро вставил Андрей.
Лейтенант развернул планшет.
Андрей слушал, как лейтенант обсуждает со старшим Демчуком дорогу, удивлялся. Он до сих пор находился в сильном возбуждении, думал: разведчики встревожатся, сразу станут собираться, а лейтенант спокойно склонился над картой. Наконец щелкнул кнопками планшета, спросил:
— Бандеровцы, конечно, узнают, кто помог нам. Что будет с вами?
— Пусть господин-товарищ офицер не сушит себе этим мозги. Жена моя, наверно, уже ушла к сестре, а я с сынами, как проводим вас, пересидим в лесу. — Усмехнулся в усы: — Пересилим, если не очень будете медлить. Так и скажите начальству: заждались мы вас здесь.
Такая длинная речь далась ему нелегко.
— Что с этим? — Горянский взвешивал на руке отобранный у Андрея “шмайсер”.
Бутурлак скользнул взглядом по Андрею, сказал:
— Отдай!
— Спасибо! — Андрей радостно схватил оружие.
Филипп, увидев это, полез в угол хижины, отбросил старые сети, сдвинул ящик и тоже вытащил “шмайсер”.
— Ах ты негодник! — не выдержал отец. — Ну-ка, давай сюда!
Филипп вжался в угол, смотрел решительно, крепко вцепившись в “шмайсер”, сказал:
— Я за сто метров бутылку разбиваю.
Это прозвучало достойно.
— Что поделаешь, война… — сказал Бутурлак. — Во время войны все взрослеют раньше.
Демчук подумал: “Война, конечно! Этому лейтенанту самому двадцать — двадцать два, а уже офицер, и тот сорокалетний здоровяк подчиняется его приказам!”
Вышли за лейтенантом поодиночке.
Сергейка стоял снаружи у двери, сторожил. Последним вышел отец, потянул его за собой.