— Но вы же утонете в болоте, а я знаю тропку… В кустах что-то мелькнуло, послал туда очередь.
— Я догоню вас, скажите дядьке Антону, чтобы подождал возле пяти осин.
— Я тебе подожду! Ну-ка, марш отсюда!
— Но я ведь говорю… — Мальчик осекся — понял, что сержант давно уже все решил.
Осознав это, Андрей рванулся вперед, к кустам за поляной, откуда доносились очереди бандеровских автоматов, бежал и стрелял от пояса, не глядя, куда стреляет, — вызывал огонь на себя…
— Куда, сумасшедший? — послышался отчаянный крик за плечами. Припав к стволу дуба, обернулся назад и увидел, что сержант бежит следом.
Иванов догнал Андрея, схватил тяжелой рукой, прижал к земле.
— Дурак, — выдохнул сердито, — умереть легко, это не геройство!
Андрей хотел объяснить ему, что он и не собирался умирать, но не успел: в двух десятках шагов от них затрещали кусты и из них выглянул человек в фуражке с трезубцем.
Андрей чуть-чуть повел автоматом, нажал на гашетку и успел увидеть, как фуражка свалилась с головы бандеровца и он тяжело упал, ломая ветки.
— Ложись, — придавил его Иванов, — и смотри левее…
Андрей понял: сержант признал его.
Он оглянулся, увидел, что Иванов стреляет по кустам, за которыми перебегают бандеровцы. Вдруг он заметил, что пули не срезают ветки над их головой и стрельба отдалилась за поляну.
— Дядя, — начал возбужденно, — чего они?..
— Быстрее! — Сержант схватил его за руку, потянул за собой.
Вода чавкала под ногами, и скоро бежать стало невозможно — с трудом вытягивали ноги из вязкой топи. А выстрелы, отдаляясь все дальше, вдруг затихли.
— Встр-ре-ти-лись!.. — злорадно протянул Иванов и объяснил Андрею: — Две группы в чаще наскочили друг на друга! Жаль, что быстро разобрались… Могли бы еще немного и пострелять друг в друга.
Вода доходила Андрею до колен, и он остановился, чтобы сориентироваться.
Они перебрели озерцо, обошли лесной завал и наконец вышли на тропку, которая вела к пяти осинам. Точнее, тропки не было. Вокруг — гнилая вода, и осоки отражаются в ней…
Но Андрей шел уверенно — слышал, как тяжело ступает сзади сержант, и думал, что дядька Антон уже где-то совсем близко от заветных пяти осин.