— Яблочки смоленские! Яблочки-и смоленские-е! — гудел над ранним базаром могучий голос. — Яблочки смоленские!
На широком дощатом прилавке грудой были навалены яблоки всех сортов, а над ними возвышалась огромная тетка. Голову ее украшал выгоревший платок с остатками бахромы, на плечах — мужской, сильно засаленный пиджак, не застегивающийся на животе.
— Яблочки смоленские! — Глазки Граммофонихи блаженно поблескивали: день начинался удачно. Груда на прилавке убывала.
Смоленск — город дорог. Через него проходят магистрали на Москву. Здесь всегда много иностранных туристов. Они приезжают в раскрашенных длинных автобусах или в крошечных горбатеньких машинах. Туристы останавливаются в гостинице, а утром с термосами и яркими сумками идут на базар.
Граммофониха любит туристов. С иностранцами она никогда не торгуется. И они почему-то не торгуются. Она думает, что иностранцы не умеют считать по-русски.
Вот и сейчас к ней приблизился турист в коротеньких, до колен, штанах и в шляпе. На плече у него кинокамера. Турист выбрал два яблока и вежливо спросил:
— Сколько сто-и-т?
— Руб, — не моргнув глазом, объявила Граммофониха.
Женщины, стоявшие рядом за прилавком, охнули. Цена яблокам была копеек десять, не больше.
— О кэй, — ответил турист. — Карошо. Немножко бизнес, да?
— Бизнес, — закивала торговка.
— Ну и жаба! — заговорили в один голос женщины.
А Граммофониха уже опять как ни в чём не бывало:
— Яблочки, яблочки-и смо-лен-ские-е!
До базарной площади долетел колокольный звон. На миг Граммофониха умолкла и, закатив глаза, мелко перекрестилась. Женщины заметили это:
— Никак ты, Никоновна, в бога веришь?
— А как же! Всё от бога, без него и яблоко не вырастет!
— И в церковь ходишь?
— Хожу. Неужто не ходить? Это вы, безбожники, господи! Зато разве ваши яблоки сравнишь с моими?
Она подняла на ладони яблоко: