Путаный след

— Не дергайся! — так же тихо, но уже сердито приказали ему. — Отвечай, но только шепотом. Что пришел воровать, а? Ах, я и забыл, отвечать-то ты не можешь!

Митьке освободили рот.

— Ну! Только тихо! Признавайся. Молчишь, гусь, да? Может, ты не воровать, может, ты на диверсию, а?.. Ну-ка, что у тебя в мешке, дай пощупать… Стойка… это ж… ого! Неужели мина? — незнакомец долго шарил в мешке. — Эх, пацан, — прошептал он наконец, — дурак ты! Это ж противотанковая, кажется… ну точно она… вот дурак! А ну давай-ка скорей отсюда… Ползи, ползи… Мешок я возьму, а ты держи свой топор. Пошли… и не очень трусь, немцы у вас непуганые, спят, как в своей Германии… Давай-ка в ту баню… ты ведь из нее и вылез…

Глава III

СВЕРЛИЛКИН

В самом начале весны, когда только-только сошел снег, а шоссе пятнали частые темные окружья луж, новенький «оппель-капитан» коменданта Штубе поравнялся с каким-то мужиком, остановившимся на обочине, чтобы пропустить машину.

Одет он был не по-деревенски, и вид его показался Штубе подозрительным.

— Отто, — коротко приказал комендант. Машина остановилась. — Подзови его!

Шофер выскочил на шоссе и жестом подозвал мужика. Штубе через стекло внимательно оглядел его. Мужик был маленького роста, седая щетина покрывала всё лицо, брови, тоже седые и косматые, срослись у переносицы. Лет ему можно было дать и пятьдесят и семьдесят: глаза (очень не понравившиеся Штубе) смотрели молодо, без всякой боязни, скорее вызывающе, а лицо, все в глубоких морщинах, с провалами щек, было совсем старческим.

Штубе увидел, что мужик держит в руке еловую ветку с нежной мягкой вершинкой. Похоже было, что он жевал или сосал эту вершинку, потому что коротенькие светло-зеленые иголки прилипли к его губам.

— Ти кто есть? — спросил Штубе, приоткрыв дверцу.

— Беженец. Иду вон в то село в комендатуру, — с охотой ответил мужик. — Говорят, здесь механики требуются. А я всю жизнь по моторам вкалываю!

Механик! Штубе еще раз оглядел мужика.

— Еврей?

— Русский. Из Ново-Сокольников. В МТС работал.

— В армии был? Коммунист?

— Куда мне! У меня легкие застужены.

— Откуда у тебя солдатский брюк? Этот ватник — тоже военный!

— Рвань эта… это ж я на хлеб выменял! Давно ещё. Я всё иду, иду. Мне сказали, что в этом селе механики нужны. Комендант здесь, говорят, хороший. За работу деньги платит. Я сразу в комендатуру подамся. На работу определяться. Оголодал совсем! Только, может, уже набрали и не принимают?

Положительно его глаза не нравились Штубе. Какие-то сверлящие, дерзкие.