Пип заехал к ассистент-резиденту ван Дрону. Это был сухой, желтый от малярии человек лет сорока. До пенсии ему оставалось прослужить в колониях еще три года, но несмотря на это, ван Дрон уже отправил семью в Голландию и теперь жил один.
Редко видел он заезжих европейцев и поэтому с большой радостью встретил Пипа.
— Значит, вы путешествуете так себе, ради приключений? — спросил чиновник, когда все формальности были урегулированы и они сидели на веранде.
— Да, — ответил Пип, — главным образом, чтобы посмотреть первобытную природу и поохотиться на диких зверей.
Дрон улыбнулся, покачал головой:
— И охота же людям мучиться! Я, например, думаю лишь о том, чтобы поскорее покинуть эти места.
— Естественно, если вы все видели и пережили, — согласился Пип.
— Ничего я не видел и видеть не желаю! — с запальчивостью возразил Дрон. — Я пережил и переживаю только малярию!
— Зато здесь растет и спасение от нее — хинин.
— Не помогает и он, если долго жить в этих проклятых местах.
— А я не собираюсь задерживаться надолго. Значит, на мою долю останется только интересное.
— Да ничего интересного тут нет!
— Как нет? Разве не сохранились в вашей стране девственные, первобытные просторы?
— Быть может, и есть, но, к сожалению, это меня ни в малейшей степени не касается, — почти с радостью констатировал ван Дрон.
Но Пип не хотел сдаваться.
— Понятно, — усмехнулся он, — вы здесь живете. А мы готовы на собственный страх и риск ехать на край света, чтобы увидеть то, о чем пишут в газетах.
Ван Дрон с иронией посмотрел на него:
— Эх, уважаемый мингер Пип! Неужели вы не знаете, что когда сидишь у себя дома и читаешь книжку, все здешнее кажется совершенно в ином свете?
— Но не я первый, не я последний поступаю так! — твердо отрезал Пип.
— Не понимаю я этого, — задумчиво произнес Дрон. — Не понимаю… Быть может, так и должно быть…