— Нужно признать, что Файлу хорошо рассчитал, — тихо сказал Кандараки Скотту.
— Да, недурно, — ответил Скотт. — Если этот китаец не удрал раньше, то здесь уже нечего и думать.
— Посмотрим, — снова сказал Кандараки.
С большим трудом вскарабкались они наверх и пошли по узкому выступу, опоясывавшему скалу. С левой стороны скала вздымалась отвесной стеной, справа она обрывалась в бездну. Идти можно было только по тесной тропинке в шаг шириной, а порою и уже. Река шумела где-то далеко внизу. Одно неловкое движение — и человек полетел бы вниз, прямо в объятия смерти.
С час отряд медленно продвигался вперед, лепясь к каменной стене. Никто не произнес ни слова. Каждый был занят только тем, чтобы твердо и правильно поставить ногу. А тропинка все время петляла, кружила, то отходила от берега, то снова приближалась. В некоторых местах над краем пропасти показывались верхушки кустов. Но все равно никто не решался посмотреть вниз.
Вдруг раздался ужасный, нечеловеческий крик! Чунг Ли оступился, взмахнул руками и полетел в пропасть. Зацепился за куст, оборвался, снова зацепился… Шум становился все тише и тише, и наконец все смолкло…
Путешественники замерли в оцепенении. Предсмертный крик китайца стоял у них в ушах, леденил сердца.
Не успели они опомниться, как Файлу вдруг злобно взревел и… тоже полетел в бездну. Снова затрещали кусты и снова скоро все смолкло. Только гул реки доносился откуда-то снизу, как из пустой бочки.
— Это же… можно с ума сойти от такого ужаса, — проговорил Скотт дрожащим голосом.
Никто ничего не ответил; все стояли с побелевшими лицами. Потом Хануби осторожно нагнулся, заглянул в пропасть: стена шла прямо вниз, из щелей росло много кустов, но дна даже не было видно, только где-то далеко-далеко внизу грохотала река.
— Что же делать? — неожиданно громко произнес Кандараки.
— Чунг Ли говорил, что там, дальше, эта река принимает несколько притоков, — сказал Скотт, — возле этих притоков нам и нужно искать. Теперь мы уже сами найдем это место. Но какое ужасное происшествие!..
И они тихо и осторожно двинулись дальше.
VIII
В тот же день, несколькими часами раньше, по той же самой дороге шли двое, ведя в поводу коня.
Один из них был черный, обыкновенный папуас, рослый и сильный. Только на нем не было всех тех украшений, что носят папуасы. Другой — маленький, подвижный, ловкий. За плечами у него висело ружье.
— Ну, посмотри, Хунь Чжи, в свою бумажку, — сказал черный, — что там написано?
Хунь Чжи вынул бумажку, ту самую, что написал тогда на катере Чунг Ли, и стал рассматривать ее.
— Вот тут сказано, — начал он, — что долина совсем сузится…