Его вдруг охватило радостное нетерпение - то самое ожида-ние нового, которое знают дети и подростки, но которого почти начисто лишены большинство взрослых. И, чтобы хоть с кем-то по-делиться этим чувством, он подошёл к двери,распахнул её настежь и завопил наружу:
-- Маааа!!! Помоги собраться!
11.
НОЧНЫЕ ПУТИ РОССИИ .
Ты долго куда-то собираешься. Тебе хочется ехать, ты пред-вкушаешь эту поездку и думаешь о том,как будет интересно и здо-рово. И вот когда уже всё готово и ты стоишь на перроне за мину-ту до отъезда - ты вдруг понимаешь, что тебе... совершенно не хо-чется никуда ехать. Тебе тоскливо и почему-то страшновато. И бо-льше всего на свете хочется поскорей вернуться к себе, переодеть-ся в домашнее и никуда не высовываться.
Потом это пройдёт, жизнь покатится своим чередом и в са-мом деле всё окажется интересно и здорово. Но это потом. А пока ты стоишь на перроне и угрюмо смотришь на полоски рельсов...
...Генка стоял на перроне и угрюмо смотрел на полоски рель-сов.
Было уже почти темно. Нужный ему пригородный поезд опа-здывал на двадцать минут. Такое начало не радовало. Так уж полу-чилось, что он немало ездил и даже летал на самолётах, чем могут похвастаться немногие мальчишки в современной России. Но на пригородном поезде не приходилось ездить ни разу.
Стыдно признаться, но сейчас ему почти хотелось, чтобы по-звонила мама. Однако мобильник в кармане джинсов помалкивал. На перроне было почти пусто, только несколько человек, да и те, похоже, встречающие. Генка знал, что его город - последний круп-ный населённый пункт. Тут выйдут большинство пассажиров при-городного,и поезд почти налегке покатит до узловой - два часа, по-дбирая и высаживая по пути на восьми или десяти разъездах ред-ких пассажиров, которым куда-то приспичило ночью. В основном - рабочих. Если бы это был вечер пятницы - другое дело, тут сейчас кишел бы народ: студенты, старшеклассники из интернатов, коро-че, все, кто учится или работает в городе, а живёт в многочислен-ных полупустых деревнях, возвращались бы на выходные по дом-ам...
...Сверх двадцати минут объявленных поезд опоздал ещё на пять. Как и предполагал Клир, с него сошло довольно много людей, а сели от силы трое, считая его самого. Второй вагон, в который он вошёл, вообще был пуст, даже проводника не было - наверное, они все торчали в головном. За окном сразу за городской окраиной на-чалась тьма - состав ехал через леса, стиснувшие пути с обеих сто-рон. По временам из темноты наплывали редкие огни очередного разъезда, чтобы через полминуты растаять во тьме. Генка помнил, что должен выйти на шестом и считал: первый...второй... третий... За всё это время никто ни разу не то что не вошёл в вагон, но и просто не прошёл через него. Казалось, поезд идёт сам по себе и в никуда, поэтому Генка даже вздрогнул, когда на четвёртом полус-танке щёлкнул замок двери в передний тамбур.
В вагон вошли двое мальчишек - настолько похожих, что Клир сразу понял - братья, старший и младший. Оба были светло-русые, с большими серыми глазами в пушистых ресницах, высо-кими лбами, правильным овалом лица, пухлогубыми ртами и чуть
12.
курносыми носами - прекрасное воплощение русско-славянского типа, всё ещё доминирующего в России. Клир, правда, не размы-шлял такими категориями, потому что не очень в них разбирался - он только подумал "типичные" и продолжал смотреть на пацанов просто потому, что это было интересней, чем в окно с летящей за ним темнотой. Старший был на год-два старше самого Клира, ясно по лицу - а фигурой слабоват, высокий, но тощий. Младший - пом-ладше где-то на год и поплотней своего брата, хотя и ниже.Оба но-сили одинаковые джинсовые шортаы с лохматым низом, простень-кие раздрызганные кроссовки на босу ногу и майки, чёрные, зас-тиранные. У старшего майку на груди украшала волчья голова, а на спине - надпись готикой
Картина оказалась настолько захватывающей, что Генка со-жалеюще вздохнул, когда мальчишки словно по команде убрали ножи куда-то в джинсы, поднялись и вышли. В тамбуре, раньше, чем закрылась дверь, младший что-то сказал, оба засмеялись - и всё. Скорей всего, они выпрыгнули на остановке.
Последний перегон оказался настолько коротким, что Генка и опомниться не успел - а уже надо было выходить. Он поспешил в тамбур. Двери были открыты, ветер врывался в них и гулял в тес-ном помещеньице. Темнота за дверью не была похожа на темноту за окном - эта выглядела плотной и вещественной. Из неё выплы-ла платформа, трёхстенная будочка с наклонной крышей из бетон-ной плиты, одинокий фонарь. Генка выпрыгнул на платформу ещё до остановки состава - да он и не стал останавливаться полностью, почти тут же вновь набрал скорость и ушёл в ночь. Генка смотрел вслед его хвостовым огням и чувствовал себя неуютно.
Ни на платформе, ни вокруг неё никого не было. Лес по обе стороны путей. Сбоку от платформы в него уводила тропинка, но, как Генка ни вглядывался, не различил в перспективе хотя бы од-ного огонька.
-- Чёрт, - тихо выругался он, уже прикидывая, как и где ему пе
рекантоваться до утреннего поезда. Быстро раздёрнул молнию су-мки, засунул пятнадцатизарядный "аникс" за ремень спереди, во- сьмизарядный "умарекс" оставил лежать на барахле. И обернулся
13.
на лёгкие шаги.