-- От лица поколения, - с важной иронией ответил Мачо.
-- Не, вообще здорово... - признал Генка. - Но я какой судья, я мо-
гу сказать - нравится-не нравится...
-- А это и есть правильное суждение.
На это Генка не нашёл, что ответить,если честно,но подумал, что Мачо не такой, каким кажется. Тощий пацан типичной внеш-ности в стандартной одежде, а говорит,как взрослый...И стихи пи-шет. Поэтому Генка спросил:
-- А у тебя родители тоже в селе работают?
-- Мы с Сашкой у тётки живём, - Мачо ловко перенёс левую ногу
на луку седла, оперся о неё коленом. - Родители в Чечне погибли.
-- И мать? - удивился Генка. - Она тоже... ну, военная была?
-- А у нас и отец военным не был, - ответил Мачо. - Мы там прос-
то жили. Хочешь, расскажу?..
...Сам Мачо не помнил начала тех событий, потому что роди-лся в 89-м,а уж Сашка-то - вообще в 92-м году, когда Чечня стала полностью независимой. Почти не помнил Мачо и отца, работав-шего на железной дороге.Мальчишке было четыре года, когда отца застрелили прямо на рабочем месте.Ни за что, просто так. А вско-ре их всех выгнали из квартиры - просто пришли и велели убира-ться,куда глаза глядят.Мачихины переселились в подвал заброшен-ного завода - туда редко наведывались чеченцы. Вот тут у Мачо уже были первые воспоминания - как он попрошайничает на рын-ке с матерью, пинки, вкус подобранных с земли гнилых фруктов и чёрствых огрызков лепёшек... В 94-м пришли федералы...
-- Надо было уходить в Россию, была возможность, - Мачо пока-
чивался в седле, его глаза поблёскивали во мраке. - Но мама пона-деялась, что всё наладится. А там вон как обернулось...
...Праздновавшие свою "победу" чичи озверели окончатель-но, потеряв остатки человеческого облика. Массовые молитвы сме-нялись подпольными пьянками, на улицах стреляли друг в друга представители враждующих племён-тейпов, из России десятками везли заложников... Мать братьев убили летом 97-го у них на гла-зах, у входа в подвал. Просто выстрелил проходивший мимо шест-надцатилетний щенок в форме "воспитанника",обкурившийся ана-шой. Восьмилетний Мачо с трудом похоронил мать, засыпав её те-ло щебнем. Объяснить младшему брату, что произошло, он просто не мог - тот плакал и просил, чтобы мама вернулась...
-- Тогда нас Роза Гелисхановна подобрала, - Мачо вздохнул. - Слу-
16.
чайно...Она со своим детдомом как раз в её село перебиралась, пе-шком. В Грозном оставаться было нельзя, денег никто не выдавал, жрать было нечего,старших ребят забирали в ополчение,мозги про-мывали разной чушнёй - аллахакбар там...Мы уже умирали. Я пом-ню. Шесть дней ничего не ели, я хотел идти на базар, а потом по-думал - не надо, пусть так. Сашен сперва есть просил, а потом го-ворит, - Мачо посмотрел на маячившую впереди фигуру брата: - "А мы к мамке пойдём, когда умрём? - я говорю: - Ага, - а он и гово-рит: - Тогда ладно..." Как сейчас помню: сидим около стены, а ми-мо дети идут,и какая-то девчонка кричит:"Роза Гелисхановна, Роза Гелисхановна, русские мальчики!" Ну и они нас с собой взяли... В село, аул, то есть... Там тоже тяжело было, работали всё время, что-бы с голоду не умереть. Но местные боевиков не пускали, а к нам не то что хорошо... так, не замечали, и слава богу. У Розы Гелисха-новны наши сыновей убили, двоих. Но она ни разу ни на ком из русских зла не сорвала. А чеченят, если что, даже строже осталь-ных наказывала...
-- Когда будем чич убивать, то я её найду и спасу, чтобы наши не
тронули, - подал голос, не поворачиваясь, Сашен. В его голосе зву-чала непоколебимая уверенность, что убивать чич придётся.