Производивший задержание и ротвейлер взглянули на него, как на идиота:
– Как же ты его пробьешь, если он без документов?
– Тэк-с… – стушевался напарник.
– Мы сделаем вот что… – Мент, производивший задержание, задумчиво побарабанил пальцами. – Мы проведем с гражданином профилактическую беседу.
Вздохнув, Игорь приготовился к тяжелому разговору, но милиционер достал из столика общую тетрадь и что-то молча в ней записал.
– Отчет, – пояснил он. – Профилактическая беседа произведена с гражданином… как вас?..
– Почечуев, – сказал Нефедов.
– С гражданином Почечуевым. Распишитесь вот тут.
– Спасибо!.. – Игорь выдохнул с облегчением. – Спасибо огромное… Мне можно идти?
Менты и ротвейлер переглянулись.
– Хотите так сразу?.. А вы под поезд не свалитесь?
– Ни в коем случае! – горячо заверил Нефедов. – Мне еще надо на электричку успеть.
Ротвейлер пошевелил бровями.
– Ну ладно, – разрешил мент, производивший задержание. – Ехайте, гражданин Почечуев. Но чтобы дома и сразу в постель.
Он лично вывел Нефедова на платформу и, сделав опять попытку козырнуть, посадил его в поезд.
Хинкали
– Ты хоть бы кровать заправил.
– Вот еще… Горничная придет.
– Придет она, как же…
Горничную тут действительно не дождешься. Оно и неудивительно, ведь курортный сезон в здешних краях сменился уже мандариновым. Пансионатская обслуга смотрит на последних отдыхающих с отвращением, а чаще не смотрит вовсе. Все свои запасы общительности местные служащие изливают друг на друга. Собравшись числом от двух в коридоре или где-нибудь на углу, они часами орут и жестикулируют. Крик – их естественная форма коммуникации; жители Кавказа, они так и беседуют, словно сидят на разных горах. Однако о чем они говорят – это отдыхающих не касается.