— Это он для комплекта, — пояснил кто-то.
— Не был я там никогда, с ним только здесь, в отряде, познакомился.
А Тихон не обращает внимания на реплики: поговорят и перестанут. Ведёт повествование дальше.
— Глянул я вниз — голова закружилась: высота не меньше пяти метров! Гляжу, а внизу медведь неживой лежит и куски железа от моего злополучного ружья валяются. Тут мне всё стало ясно.
Звонкий смех заглушил рассказчика. Громче всех смеётся Таня, хотя не впервые слышит эту охотничью побасёнку.
— Постой, постой, — выкрикивает кто-то, — брехать — бреши, да знай меру! Почему медведь убитый? Как ты на дереве оказался? При чём тут гуси и откуда они взялись?
— А ты не торопись, вперёд батьки в пекло не лезь, всё станет на свои места.
— Давай!
— Получилась, братцы, такая история. Когда медведь на меня прыгнул, я второй раз выстрелил. Помните, первый раз осечка была? А на второй раз ружьё от древности взяло и разорвалось! Стволом медведя в лоб — и наповал! В то время над поляной низко пролетела стая гусей, место искали для ночлега. Я хвать двоих за лапы! Не растерялся! Они, гуси-то, с перепугу меня наверх и подняли.
— А Петька?
— Что — Петька?
— Как он на дереве оказался?
— Это ты его и спроси, ему виднее.
— Подожди, а потом?
— Спрыгнул я с дерева — плавно так, на гусях, как на парашютах, спустился. Птицам головы свернул, с медведя шкуру содрал и пошёл домой. К этому времени и Петька на землю сполз.
— А ружьё?
— В ларёк сдал, мне за этот металлолом детскую игрушку дали — «уйди-уйди» называется. Знаете, штучка такая на нитке вращается, похрюкивает, и шар надувной с намалёванной смешной рожицей?
— А Петька?
— Пришлось его в больницу сдать — медвежья болезнь с ним приключилась.
— Хороша концовка!