— Руки вверх!
Голоса послышались с разных сторон. Инженер выхватил пистолет и стал всматриваться: ели стояли неподвижно, будто и они караулили пришельцев, не хотели пропускать к границе. Солдат не было видно. Но он же не ослышался, они где-то здесь, за деревьями. И то, что пограничники рядом, а он их не видит, больше всего злило и пугало его. Стрелять? Куда, в кого? В белый свет? А если ответят? Убьют? Жену, дочь, его самого?
Он разрядил бы сейчас всю обойму, не дрогнув, если бы знал, что не получит сдачи. Но ситуация сложилась не в его пользу. Выстрелить — значит погубить себя. Он еще несколько секунд колебался, затем грязно выругался и швырнул пистолет в снег. Достал из кармана флакон с кислотой и тоже выбросил. Поменьше будет улик!..
Старший наряда штабс-ефрейтор Дитмар А. дал предупредительный выстрел, приказал всем лечь на землю. Подоспел еще один, соседний наряд...
Рассказав о том, как было дело, штабс-ефрейтор знакомит нас с местностью, интересуется, так ли служат в горах советские пограничники. Рекомендует проехать еще дальше на юг — там у них есть свой Карацупа.
— Нашего Хаусладена вся граница знает, — говорит командир подразделения. — Отличный следопыт! Сколько, думаете, он задержал нарушителей? Свыше девятисот... О нем даже в Западной Германии пишут. Боятся!
Стало быть, надо ехать на юг.
Сумерки рано окутывают горы.
На дороге часто встречаются патрули, в некоторых местах путь преграждают шлагбаумы. Короткая остановка, тщательная проверка документов — и можно следовать дальше.
Горят красные и зеленые огоньки, в свете фар ярко вспыхивают дорожные знаки. Петляют, спускаясь с гор, серпантины. Выбегают из темени и тут же исчезают деревья.
Рота, в которой служит товарищ Хаусладен, охраняет лесной участок, маленький кусочек все того же «зеленого сердца» Германии. Когда мы приехали, в ночь уходили очередные наряды. В канцелярии перед командиром роты стоял уже довольно пожилой пограничник. Аккуратно зачесанные на затылок редкие волосы не могли прикрыть большую лысину. Лицо его было в глубоких бороздках морщин; их много собиралось на лбу, когда он говорил, щуря под очками внимательные, наверное, очень зоркие глаза. Как много дней и ночей пришлось провести ему на жгучих зимних ветрах и морозах, под палящим летним солнцем, и как часто его маленьким, добрым глазам приходилось до боли всматриваться в чернильную темень лесных южных ночей!
— Возможно, потом пойдете, на рассвете? — говорил ему командир роты. — Ну как вы ночью, сами понимаете...
И притих, наверное, боясь сказать лишнее, обидеть неосторожным словом.
— Вот беда, — помолчав немного, проговорил пожилой солдат. — Теряю зрение. Обидно, очень обидно. Как же мне без пограничного зрения? Все одно, что музыканту без слуха.
Он тяжко вздохнул, развел руками и неожиданно быстро повернулся к нам. Не так уж плохи его дела, если в мускулах столько силы и энергии!
Это и был фельдфебель Иозеф Хаусладен. Его грудь украшали награды: орден «За заслуги перед Отечеством», медаль «За отличную службу на границе», знак почета народной полиции, медали за выслугу лет...
Знакомимся. Хаусладен рад случаю передать привет советским пограничникам, узнать, как чувствует себя Никита Карацупа.
— Знаю его, хорошо знаю... Книжечку о нем не только из любопытства читал. Учился. Хотелось стать таким же находчивым, смелым, брать с него пример. Возможно, кое-что и удалось...
Как и все хорошие, настоящие люди, он очень скромен, даже по-детски застенчив, когда речь заходит о нем самом.
Биография? Вроде бы ничего особенного. Родился в девятьсот третьем — уже шестьдесят. В отставку, правда, еще не хочется. В годы второй мировой войны работал на железной дороге. Растил двух сыновей — старшего взяли на фронт, он погиб где-то во Франции, младший служит сейчас на границе, офицер. Между прочим, в одной части с отцом. Ему тридцать два года и он тоже член партии. Задержал несколько нарушителей.
ebooksa