— Какой вопрос?
Я киваю в сторону запертой двери.
— Ах, это. Идем.
Она тянет меня к двери, у сканера, распознающего входящих по радужной оболочке, останавливается и долго смотрит. Загорается зеленый огонек. Она набирает кодовый номер. Замок жужжит, и она открывает тяжелую дверь.
Мы попадаем в мир ушедшего, в мир загадок. Фрески на стенах и на потолке показывают главные события библейской истории. Если бы у меня не было информации, я подумал бы, что Микеланджело заходил сюда со своим мольбертом и кистями. Под куполом висят люстры. На полках и в нише стоят прекрасные иконы и шкатулки. Внутренним слухом я воспринимаю звуки григорианских церковных песнопений. На самой дальней короткой стене висит крест с изображением страдающего Христа.
— Добро пожаловать в Священную библиотеку, — говорит Беатрис. — Здесь мы храним самые редкие и самые ценные сокровища.
Мы идем в библиотечный зал по ковровой дорожке, мягкой, словно мох в лесу.
Беатрис останавливается около одного из стеклянных шкафов. Вынимает кодекс в деревянном переплете. Я стою сзади и смотрю поверх ее плеча. Очень осторожно открывает книгу.
— Это оригинал манускрипта
Я благоговейно смотрю на красивые буквы, каждая из которых написана с любовью и верой.
Беатрис тянет меня к другому шкафу, открывает ящик. На шелковой подушке лежат две золотые монеты. Эти монеты приписываются Николаю Мирликийскому, или святому Николаю. В современном изложении это не кто иной, как Санта-Клаус. Однажды он спас мужчину и его трех дочерей от бедности и проституции, бросив к ним в окно и через печную трубу несколько мешочков золотых монет.
Из позолоченной шкатулки она достает золотую коробочку с ветхим документом, лежащим между двумя гладкими пластинками.
— Это приказ о казни Иисуса Христа, который написал Понтий Пилат.
— Как вам удалось достать все это?
— Мы всегда были в хороших отношениях с Ватиканом. Некоторые папы, кардиналы и епископы использовали нас в своих целях. Когда бушевали теологические дебаты, они предпочитали отделываться от документов, которые не хотели отдавать врагам. Дворец Мьерколес является более надежным местом, чем собственный архив Ватикана. Потерявшие веру архивариусы и кардиналы всегда представляли опасность для Ватикана. А на нас они могли полагаться.
— Совершенно непостижимо, Беатрис, совершенно непостижимо!
— Не все это пришло из Ватикана. Еще мы покупали манускрипты, письма, книги, кодексы и пергаменты как официально, так и на черном рынке. Мы финансировали раскопки. Подкупали археологов, исследователей и искателей приключений. Купив все эти сокровища, мы, по крайней мере, воспрепятствовали их исчезновению.
— Для ученых и для публики не имеет ни малейшего значения, находятся они за запертыми дверями дворца Мьерколес или у шейха Ибрагима в Эмиратах.
— Шейх перехватил у нас из-под носа множество документов. Хотя он может сказать про нас то же самое. Подожди, я хочу представить тебе одного человека.
Он такой высокий, тощий и бледный, что, если бы свет падал сзади, его, наверное, можно было бы вообще не увидеть. Кожа белая как мел. У меня такая же. Может быть, именно поэтому я сразу чувствую к нему симпатию. Под пушком седых волос на голове я вижу рисунок из пигментных пятен. Нос заостренный, изогнутый, с торчащими из ноздрей волосами. Взгляд обращен внутрь себя, в тот мир, в который он никого не пускает.