Борис ушел, а я через весь город пошел пешком к себе на Тезиковку.
«Моя сила в музыке!» — вспомнил я слова Бориса.
— А в чем же моя? — задавал я себе вопрос. — Что я сделал в жизни? Двадцать два года, здоровый парень, а жизнь укладывается в три слова: школа, колхоз, армия, да вот теперь завод...
Обо всем этом я рассказал Валентину Всеволодовичу. Он слушал меня, а затем пододвинул ближе свое кресло и начал обстоятельный разговор:
— Знаешь, Алексей, я тоже когда-то был молодым и стремился сделать многое в жизни. В сорок первом заканчивал десятилетку и мечтал поступить в Ленинградский архитектурный, строить красивые города, но... вместо института попал на фронт. В конце войны — капитан, командовал разведротой дивизии.
Теперь я начал понимать, почему Валентин Всеволодович завел этот разговор.
— Там, куда ты идешь работать, тоже передовая, только открытого фронта не будет. Зная тебя, Алексей, не стану отговаривать. Иди той дорогой, которую выбрало твое сердце.
Слова директора обрадовали меня. Значит, я не ошибся, Валентин Всеволодович — «за». И этого для меня было достаточно.
На улице я облегченно вздохнул. На город уже опускался осенний теплый вечер. Предстоял еще разговор с матерью. Она ничего не подозревала о моих хлопотах.
Эти два года после демобилизации из армии, пока я учился в вечерней школе, она не раз прикидывала, в какой я пойду институт.
Мать... Нелегко ей было воспитывать меня. Правда, она и не очень-то баловала. Честно говоря, нечем было, известное дело — безотцовщина...
Теперь это все давно позади. Заработки на заводе были у меня хорошие. Но годы не проходят бесследно. Мать, худенькая, щупленькая, с реденькими седеющими волосами, с каждым годом становится все ниже ростом — словно тающая свеча. По ее словам, я сильно похож на отца!
За последнее время она все чаще рассказывает мне о нем.
Отец был учителем, и поэтому все ее помыслы о том, чтобы я, как и отец, стал педагогом. Мое намерение поступить в милицию ее не обрадует. И все же в этот вечер я без всяких вступлений объявил матери о своем намерении.
Услышав новость, мать скомкала в руках фартук и тяжело опустилась на кровать.
— Лешенька, сыночек! Да ты что, мой родненький! Ведь тебя же убьют бандиты, а ты у меня один-одинешенек, — тихо произнесла она дрожащим голосом.
Взяв себя в руки, я как можно спокойнее ответил:
— Ничего, мама, не волнуйся. Ведь работают там тысячи людей, и я буду работать.
Глава вторая
На другой день я встал очень рано. Мать уже гремела около плиты кастрюлями. На табуретке лежало чистое наглаженное белье. Было такое ощущение, будто мне предстояло уехать куда-то далеко-далеко, откуда не скоро возвращаются.
ebooksa