— А я как посмотрю, вас, барышня, не раз обкрадывали. Уж больно все вы знаете до подробностей.
Анастасия оскорбилась:
— Меня, может, и не обкрадывали, но я видела таких, которых обворовывали! — сердито мотнув подолом платья, она отвернулась.
— Один преступник не принесет столько горя, сколько вы и подобные вам люди, возводящие клевету на честных людей. Была бы моя власть, я бы вот таких болтунов в первую очередь обезвредил.
— Вот сейчас я покажу вам, как оскорблять женщин! — Анастасия вскочила с места как ошпаренная и в слезах вылетела из парикмахерской.
Майлыбаев сел в кресло, женщина-мастер, не принимавшая участия в споре, приготовила прибор для бритья. Двое мужчин, игравших в шахматы, до того увлеклись партией, что пропустили очередь, уступив ее Петрушкину. Петрушкин важно, не спеша устроился в кресле, глянув в зеркало, погладил свою густую бороду. Сигалов привычно склонился над ним, спросил:
— Ну что, бриться будем? — толстые пальцы его пробежали по спутанной бороде Петрушкина. Тот кивнул головой.
В это время вернулась с улицы Анастасия, ее сопровождал мужчина.
— Вот он, — Анастасия ткнула пальцем в старика, — при всех меня оскорблял, кричал, как на преступницу.
Майлыбаев увидел в зеркало, что с женщиной в парикмахерскую вошел Байкин.
— Какое вы имеете право оскорблять гражданку? — напустился Байкин на старика.
— Никого я не оскорблял, просто к слову пришлось, вот и сказал, никого не имея в виду из присутствующих.
Анастасия снова перешла на крик, лицо ее покрылось красными пятнами.
— Из ума выжил, обозвал как хотел, а теперь оправдывается? Ну, погоди, лейтенант научит, как разговаривать надо! — она повернулась к Байкину, — заберите его, пусть отсидит пятнадцать суток, может быть, вежливый станет.
— Где работаешь? — Байкин был зол и груб. — Чего расселся? Отвечай!
— Я уже не работаю, товарищ лейтенант. Вышел из этого возраста.
— А чем же занимаешься? Куплей-продажей! Знаю я, чем вы все дышите. Документы при себе имеются?
Майлыбаева раздражало и оскорбляло поведение Байкина. Но повернуться и вмешаться он не мог — это значило выдать себя, сорвать наблюдение за Сигаловым. Волей-неволей приходилось молчать.
— Кроме этого, никаких других документов нет, — старик вытащил из кармана свою пенсионную книжку. — Знал бы, что проверять меня будут, все документы взял бы. Слава богу, их у меня предостаточно.
— Не пререкаться, отвечать, как надо! — с этими словами Байкин взял старика за рукав. — Прошу следовать за мной!