— Пусти! Ты в своем уме? — Она дернула подол. — Ну и ручища у тебя! Это у больного-то такая силища?
Петрушкин лег на постель и громко захохотал:
— Ой, Глаша, разве калека соперник здоровому человеку? Ха-ха-ха!
Глафира нахмурилась, рассердилась:
— Что ты болтаешь?
Петрушкин сел.
— Иди сюда. Присядь, — он потянул за руку упирающуюся Глафиру. — Я как увижу тебя, словно чумной становлюсь. Люблю тебя, видно. Иногда сам себе удивляюсь. Кажется мне, что созданы мы друг для друга. Сегодня у меня радость, а ты и не спросишь ничего.
— Да ты не успел войти, как набросился. Было время спросить? — стала оправдываться Глафира. — Что же случилось? Или от бедной старухи есть весточка? Жива ли хоть?
— Э, о чем ты говоришь? — и Петрушкин отвернулся с обиженным видом.
— Не любил ты ее? А в чем ее вина?
— Ни в чем она не виновата. Но все равно не женой она мне была. Нет мне на этом свете иной жены, кроме тебя. Я только теперь это понял. Когда ты рядом со мной, то мне ничего не надо. Не могу я с собой совладать, прости, если обидел. Человек может терпеть голод, но от любви без ответа может и умереть.
— Мужчина должен быть сдержанным.
— Эх, Глаша, боялся я, что судить меня будут за то, что угнал машину без спроса. Не за себя боялся, о твоем счастье думал. Крепко меня это мучило, да избавился я наконец от этой тени. Штраф заплатил и избавился от напасти.
— Рада за тебя, за нас обоих! — она ласково ухватила его за волосы, крепко прижалась к нему лбом.
— Теперь нам ни одна живая душа помешать не сможет! — прижал ее к себе Петрушкин. — Если хочешь знать, то страшно мне подумать, что тебя вдруг не будет рядом. Боюсь потерять тебя. И за что мне такое счастье? Даже когда майор спросил: «Кто был с тобой в машине?», я как-то невольно механически сказал: «Глаша была со мной». И там я о тебе думал. Прости! Но ведь и вправду ты всегда рядом со мною, даже когда я один, на работе, в толпе... Ты знаешь, если спросят тебя, то ты скажешь правду: «Да я была с ним». Так и хотят помешать нашему счастью, а мы и так долго тянем.
Глафира оттолкнула Петрушкина:
— Разве ты не говорил, что был в машине с другим человеком? Зачем же на меня показал? — она быстро встала, вспомнив свой разговор с Талгатом. Тогда-то они вдвоем и открыли, что Петрушкин угнал машину. Тогда старший лейтенант милиции горячо благодарил Глафиру, словно она бог весть какое дело сделала. С тех пор Глафира стала сомневаться в Петрушкине и незаметно для самой себя отходила от него все больше и больше. Но если Петрушкин отделался штрафом, значит, не такое уж большое преступление — угон машины. Неужели милиция не может без того, чтобы не вбить клин между людьми, которые только нашли друг друга? В этот миг Глафира ненавидела и Кузьменко и Майлыбаева. Петрушкин казался ей невинным человеком.
— Глаша, что это ты так хмуришься?
Глафира присела рядом с ним. Положила голову на его плечо.
— Прости, Андрюша. Не хочется с милицией связываться.
ebooksa