Майлыбаев глянул сощуренными глазами на Байкина и рассмеялся:
— Я выполнял свой долг, а это далеко не самодеятельность. Но, имея свой взгляд, я обязан его защищать. Речь идет не о моем частном мнении — о судьбе человека, а этим играть нам право не дано. Что же касается скамьи подсудимых, то на ней окажутся только те, кто этого заслуживает.
— Я не мастер говорить загадками. Но не забывайте, что на красивых словах далеко никто не уезжал и чистыми руками в грязи никто еще безнаказанно не возился. Была бы моя воля, я бы арестовал Маслову.
— Наше дело надо делать чистыми руками. А если она не виновата?
— Тогда спишем с нее подозрение и отпустим.
— Вот как? А не кажется вам, что это может принести непоправимый вред и этому человеку, и нашему доброму имени?
— Ничего, закон нам это простит.
— Кожаш, мы с вами, я вижу, не договоримся, так что лучше отложим этот разговор до лучших времен, — Талгат повернулся к Кузьменко. — Простите, Петр Петрович, за не совсем уместный спор.
— Вы говорили о важных вопросах и сложных. Послушать было интересно. Только, Талгат, тот идеал работника милиции, который вы стараетесь нарисовать, надо воспитывать, прежде всего, в себе и в своих товарищах, так ведь?
— Согласен с вами. Но этого можно добиться лишь в том случае, если товарищ хочет воспитываться, — и оба они, к недоумению Байкина, расхохотались. — Меня удивляет, что Кожаш как-то связывает вдову со мной. Или в гневе сказал? Мне понятно состояние лейтенанта, но хочу вернуться к разговору о Масловой.
Узнав точно, что Петрушкина у нее была, я собрал о ней кое-какие сведения. Сначала она представлялась мне просто ловкой спекулянткой, но многое говорило и в ее пользу. Решил, что надо встретиться с ней лично. Вот и пошел. Меня встретили так хорошо и приветливо, что даже совестно стало — так плохо думал о людях. По-моему, они меня приняли за студента, ищущего квартиру. С Масловой в одном доме, оказывается, живет ее брат. Владимиром зовут, геологом будет, заканчивает в этом году институт. Я собрался уходить, а этот паренек преграждает мне дорогу, говорит, что у него сегодня день рождения и что он, ко всему, закончил дипломную работу, просит, в общем остаться, посидеть с ними за столом. Не скажу же я: «По служебным делам я здесь, а ты меня за стол тянешь». Согласился. Человек лучше всего раскрывается за столом. Из разговоров я узнал, что Петрушкина действительно была здесь. Что было бы, например, если бы я вдруг вскочил и закричал: «Вы виноваты в побеге Петрушкиной. Где она?». Я, разумеется, этого не сделал. Просто побеседовал и все, — Майлыбаев положил папиросу в пепельницу, повернулся к Кожашу. — Да, чуть не забыл. Лейтенант Байкин в последнее время все ходил за мной, можно сказать, по пятам, ни на шаг не отставал. Кто знает, может, он предполагал, что таким образом будет легче разыскать Маслову? Он знал, что и я занимаюсь тем же делом. Потому я и не удивляюсь опрометчивости его суждений насчет этой женщины. «Молода, красива да к тому же и вдова, потому и к мужчинам, может, снисходительна...» Всякий может такое подумать. Но у нее есть муж. И второй муж у нее, как и первый, — геолог. Сейчас он в поле, на разведке где-то у Каратау. Это меняет многое.
Кузьменко, внимательно слушавший каждое слово Талгата, тихо вздохнул.
— Ты и сам, Талгат, знаешь, что я против некоторых приемов в нашей работе. Но... Порой и невинный чай язык развязывает. Я, конечно, верю всему, что ты говоришь. И все же мы не можем оставлять Маслову без внимания. Петрушкина исчезла именно после того, как посетила Маслову. Кто может поручиться, что Маслова не имеет отношения к делу об исчезновении Петрушкиной? Пока не завершим дела, будем держаться каждый своего мнения. Договорились?
Майлыбаев промолчал.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Через два дня майор Кузьменко, ознакомившись со всеми имевшимися на руках материалами о Масловой, счел необходимым переговорить с ней. Не каждому по душе, когда его вызывают в милицию. Стоит кому-то получить повестку, он уже думает бог знает о чем, припоминает, не замешан ли в какую-нибудь историю. Даже умные люди и те впадают в панику. А Маслова отнеслась ко всему спокойно. На вопрос, знает ли она, почему ее вызвали в милицию, она, смеясь, ответила:
— Откуда мне знать об этом? В милиции бывать не приходилось. Чем здесь занимаются, мне больше известно из книг, вроде «Дело Пестрых». А вызов для меня — загадка. Решили, наверное, что мне надо познакомиться с вашей работой?
— Вы знаете гражданку Петрушкину?
Маслова задумалась.
— Нет, я такой не знаю, — помолчав немного, вдруг протянула, — а, а-а, вы про Матрену Онуфриевну, да? Такая низенькая, худая старушка с седыми висками... Знаю ее. Была она у меня.
ebooksa