— Почти так... Но время-то есть еще! Вырвемся отсюда, война кончится...
— Кончится когда-нибудь... Неужели немцы Москву могут... — Быков не решился договорить последнее слово.
— Ну, хватил, боцман!
— Я вот все думаю, — помолчав, продолжал Быков, — каждый человек пожить дольше хочет. А разобраться — зачем? Сколько проживешь — тридцать или сто лет — неважно, в конце концов. Все равно пора придет каждому.
— К чему это ты? — заметил Ратников. — Думаешь, не выберемся?
— Да нет, я не о том. Может и так, конечно, случиться. О другом я. Так, находит всякое на душу...
— Народу много в селе? — помолчав, спросил Ратников.
— Сотни три наберется. Фронт, должно, далеко укатился. Фашисты вольготно живут, винцо попивают, с девками заигрывают, сволочи, тошно глядеть.
— Маловато нас. Был бы твой Апполонов на ногах, пара автоматов еще и хотя бы десяток гранат. Мы бы им показали — вольготно. Ночь, внезапность, в полчаса все можно, обделать. Потом — лес, горы: ищи-свищи. Отряд сколотим...
Оба они замолчали, обдумывая сказанное.
Багровый огромный диск солнца тонул за морем, за горизонтом, поверхность там густо кровенела, казалось, море вот-вот вспыхнет гигантским пламенем. Но солнце все глубже и глубже погружалось в воду, вроде бы остывало в ней, тушилось, и все потихоньку тускнело вокруг, даже румянец поблек у горизонта, потом осталась только иссиня-темная полоска вдали. Накатывались на берег, шипели, просачиваясь сквозь гальку, плоские волны. Очень уж мирным, покойным стоял вечер, и Ратников, точно боясь нарушить этот покой, тихонько повторил слова Быкова:
— Да, даже не верится, что война...
Быков помолчал, тоже с удовольствием прислушиваясь к вечерней тишине, и как бы невзначай сказал:
— Не нравится мне твой шкипер.
— Мой? — Ратников усмехнулся. — Он мне уже пощекотал нервы. И еще пощекочет. Уголовник бывший, у немцев потом работал. За ним глаз да глаз. Выкинуть может что угодно.
— Не пожалеть бы потом...
— Я его предупредил: по законам военного времени...
— Немцы каждый вечер новый наряд к водохранилищу посылают, — сказал Быков, — из четырех человек. Старый той же тропой назад возвращается в село. Я проследил...
— С Апполоновым особенно не развернешься.
— Переправим его с Машей поглубже в лес. На немцев, если подкараулить у тропы, одной очереди хватит. И четыре автомата наши. А?
ebooksa