— Все! — резко ответил Быков. — Не считая торпедированного немецкого транспорта. Устраивает?
— Наличность считаем! — сразу же взвинтился шкипер. — Ты что, трупы немцев собираешься вылавливать и жрать?
— Не заводись! — оборвал его Ратников. — А ну, отойдем, потолкуем. Слушай, шкипер, я о тебе лучше думал. Ты видишь, что это за ребята?
— Нахлебнички явились, вот что я вижу! Как нам это далось? А теперь еще двоих на довольствие?
— Ты догадливый парень. Разделишь, не ошибешься, глаз у тебя верный. — Ратников хотел было все свести к шутке.
— Радист этот — смертник, сумасшедший! — ярился шкипер. — Концы вот-вот откинет. Куда с ним? Пускай своей дорогой топают, мы — своей.
— Запомни: дорога у нас одна! — Ратников крепко ухватил его за руку, повыше локтя.
— Какая же?
— К своим.
— Где они, свои-то?
— Только туда! — повторил Ратников, выпуская его руку. — Понял?
— Слушай, немцы кругом, нас, как цыплят, переловят. Ради чего же мы смылись от них? Чтобы опять в лапы к ним? Ну нет, меня пыльным мешком не накроешь... А этого радиста на себе поволокем? Куда? Да с этими морячками завалишься как пить дать. Они же транспорт потопили, немцы небось по всему побережью шастают. А на них даже форма флотская, только босые. Красивый концерт получается.
— Трусишь?
— Это ты брось. Не такие кинофильмы видели.
— Чего же ты хочешь?
— На барже, когда бежать собрались, о чем договаривались?
— К чему ты это?
— Вот видишь, любви не получается. Но все должно быть честно. Я хочу получить свою долю. И отвалить.
— Сволочь же ты, шкипер!
— Не пятую, а третью долю, поскольку нас все-таки трое...