— Вытянешь, держись.
Почему-то Ратников вдруг почувствовал неладное, тревогой обдало сердце, щемящая тоска подкатила под самое горло, но он все же сумел улыбнуться Маше, и она ответила ему тоже улыбкой. Легонько тронул ее на прощание за плечо.
— Ну, мы пошли.
Отыскать хутор оказалось непросто. Ратников и Быков долго плутали по лесу, останавливались, прислушивались, пытались уловить запахи жилья. Даже выходили к побережью, значительно западнее прежней своей стоянки. Но все точно вымерло в округе. И только уже за полдень набрели на большое картофельное поле на опушке леса. С самого края картофель был подкопан, валялась вырванная ботва, мелкие клубни, но дальше стоял густым, нетронутым, знать, дозревал последние дни.
Солнце опять пекло по-летнему жарко, даже не верилось, что ночью прошел такой холодный ливень и пришлось дрожать под навесом. На дальней стороне поле сразу примыкало к лесу, вроде обрывалось — похоже, отсекалось оврагом или неказистой лесной речушкой. И в самом деле, когда Ратников и Быков обогнули поле лесной обочиной, перед ними открылся длинный, глухой овраг, заросший кустарником и крапивой. На дальнем конце его, в широком раскрыве они и увидели хутор — десятка полтора дворов, стоявших без всякого порядка, вразброс. Какие-то люди — отсюда и не разглядеть — сновали возле домов, перебегали, сбивались кучками, и в этом торопливом, беспорядочном движении угадывалась встревоженность.
— Что-то там происходит, — сказал Ратников. — Давай оврагом.
Дремучий был овраг, непролазный, сыростью и гнилью несло снизу, как из зацветшего старого колодца, и пока они перебрались на другой край, прошло, должно быть, не менее получаса. Отсюда до хутора оставалось метров двести. Через скошенное поле хорошо стало видно, как десятка полтора немецких солдат сгоняли людей к ближнему дому.
— Эх, самое время подобраться и ударить! — сказал Быков. — Такой тарарам стоит, ни черта не разберешь. Под шумок и чесануть, а?
— Зачем же людей сгоняют? — пытался догадаться Ратников.
— На торжественный митинг! — сдерживаясь, зло ответил Быков. — Вишь, сколько фрицев? Из села подкинули. Выходит, нужда есть.
— Место открытое. Полем придется ползти. А отсюда опасно бить: своих заденешь.
— Давай, старшой. Момент — лучше не придумаешь. Поздно будет!
Горячность Быкова передалась и Ратникову, да и видел он: момент действительно подходящий.
— Отходить придется — тогда сюда, к оврагу.
— Не придется, старшой. Пошли!
Они уж поднялись было из зарослей, как кусты левее, метрах в двадцати вдруг ожили и над ними показалось бородатое лицо старика. Он повертел головой, настороженно осматриваясь, из-под ладони глянул в сторону хутора.
— Эй, дядя! — тихонько окликнул Ратников. — Хуторской, что ли? А ну, топай сюда.
Старик остолбенел.
— Давай, давай, не бойся. Да голову-то пригни, пулей проткнут.
Старик оказался не один, с ним был еще мужичонка, пощуплее, одноглазый.
ebooksa