Бино посмотрел на нее и улыбнулся:
— Привет, ты меня еще не забыла?
— Пока нет, — ответила она и протянула ему Роджера. — Твой приятель меня разбудил.
Роджер не захотел сидеть у хозяина и снова прыгнул ей на колени.
— Видишь, какой у него хороший вкус, — сказал Бино. — А будить тебя я его не заставлял. Это он по своей инициативе.
— А ты что, просто сидишь здесь и ждешь?
— Да, решил устроить шоу в духе Дэвида Леттермана.[73]
— Я скучала по тебе, — призналась она. — И очень много думала.
— Я тоже, — сказал он. — Извини, что не звонил. Мне просто было необходимо побыть одному и попытаться разобраться в себе. Ведь все, во что я верил, изменилось.
— И причем так внезапно, — добавила она.
— Меня по-прежнему одолевают вопросы… например, чем сейчас заняться, чтобы заработать на жизнь, или как поступить с тем, что осталось от пяти миллионов братьев Рина.
— Они все еще у тебя?
— Да, все, кроме десяти процентов, выплаченных Бейтсам со Свиного ручья и остальным участникам аферы. Понимаешь, что-то говорит мне, что если я потрачу на нас кровавые деньги братьев Рина, то разрушу все, что недавно обрел. — Он посмотрел на Викторию. — Глупо, да? Наверное, я рассуждаю как обыкновенный лох.
— Нет, я думаю, в твоих словах заключен глубокий смысл. Ты не можешь удерживать, не отпуская.
— Тогда поехали, — сказал он. — Иди собирайся. Мне очень нужна твоя поддержка.
Они отправились в Трентон. В это время суток поездка заняла только два часа. Бино остановил машину у входа в Трентонскую детскую больницу.
— Зачем мы сюда приехали? — спросила Виктория.
— Здесь Кэрол работала медсестрой. С утра до вечера не покладая рук, и половину заработка жертвовала на помощь больным детям. Мне и остальным родственникам это казалось откровенной глупостью.
Он вылез из машины, открыл багажник и вытащил два светло-коричневых чемодана.
— Просто не верится, что я это делаю.