Друзья направились к избушке, выделенной им под жилье. Из трубы вился веселый дымок. Не успели Повелко и Заломов поравняться с бараком, как им навстречу вышел директор завода Сивко и подозвал их к себе. Это было необычно. Сивко редко бывал на заводе и всегда в середине дня, в обед. Появление его сейчас было неожиданным.
— Повелко, — сказал сухо директор, — зайдешь ко мне вечером в сторожку...
Повелко кивнул головой в знак согласия и, не ожидая разъяснений, зашагал к избушке.
— Што это он? — поинтересовался Заломов, когда они зашли в избу и принялись торопливо стягивать с ног сапоги и разматывать мокрые портянки.
— Понадобился, — улыбнулся Повелко, — без меня, брат, он никакое дело решить не может...
— Ну?! — с деланным удивлением переспросил старик. — А я думал, сор от его избы убирать или из козы прошлогодние репьи вытаскивать.
Оба засмеялись. Однако, вызов директора заинтересовал и даже взволновал их. Вот уже две недели, как Повелко и Заломов работали на заводе, и до сих пор к ним обращались только с вопросами, касающимися производства.
Сивко принял их на завод по паролю и сам определил им место для жилья. Он же выдал документы, в которых значилось, что они являются рабочими чурочного завода акционерного общества и проживают на территории предприятия. В избушке друзьям было удобно. Кроме них здесь жила старушка-повариха, большую часть дня проводившая в хлопотах по хозяйству. Повелко и Заломов спали на огромной печи, занимавшей почти половину комнаты. Утром друзья получали наряд на работу, которая обычно сводилась к ремонту мостов на лесной дороге, ведущей к городу. Наряды давал прораб Хапов. Он фактически руководил всем предприятием, а Сивко сидел больше в сторожке и редко заглядывал на завод. Рабочие почти не знали своего директора и относились к нему с уважением. Зато Хапова недолюбливали и называли между собой «жилой», «продажной шкурой», «душегубом». Все знали о связях Хапова с немцами, но почему-то никто всерьез его не боялся. Сам Хапов был не из пугливых. Никто из пособников и ставленников оккупантов не соглашался жить в лесу, а Хапов вот уже больше года безвыездно находился на заводе, часто ходил на лесосеки, и нечего а ним не случалось.
К Повелко и Заломову прораб относился безразлично, — даст наряд и уйдет. Он почти не разговаривал с ними, не спрашивал ни о чем, не делал замечаний. Две недели друзья прожили мирно, спокойно. Поэтому вызов директора всполошил их. Старику Заломову не терпелось знать, зачем понадобился Димка директору; он подозревал, что Повелко уже знает причину, но утаивает от него, Заломова, и злился.
Как только стемнело, Повелко оделся и вышел. Сторожка лесника находилась в шестистах метрах от завода, на возвышенном месте. К ней вела хорошо утоптанная дорожка.
Сивко был в сторожке один. Когда Повелко зашел, он так же, как и днем, сухо сказал:
— Садись.
Дмитрий сел и вопросительно посмотрел на директора.
— Ты когда-нибудь сок березовый пил? — спросил Сивко.
Дмитрия удивило начало разговора. Он не понимал, какое имеет значение, пил он сок или нет. Да, пил, и много раз.
— А как добывается сок, знаешь?
Пришлось признаться, что и этот секрет известен Дмитрию с малых лет.
— Толково... толково... — заметил директор завода и угостил Дмитрия немецкой сигаретой.
Закурили. Несколько секунд прошло в молчании. Прервал его Сивко.
— Видишь бутылки? — он показал пальцем на шесть бутылок, стоявших на полу у стены. — Забери их и завтра чуть свет иди в лес, сделай зарубки, стоки и подвесь бутылки. Но не это главное. Итти надо до родника и затем по течению ручья километра четыре, пока не увидишь по правую руку на опушке старый деревянный крест. Под ним похоронен лесник. Сядь около креста и жди, пока к тебе не подойдет человек от Кривовяза.
ebooksa