Друзей приняла жена Зорга. Самого его не оказалось дома. Клара объяснила, что мужа минут двадцать назад вызвал к себе Юргенс.
— Заходите, он, вероятно, сейчас придет.
Клара провела друзей в свою комнату.
В углу стоял прекрасный, почти в рост человека, трельяж, отделанный красным деревом. На туалетном столике, на этажерке, на пианино были расставлены затейливые статуэтки, изящные флаконы с духами и одеколоном, всевозможных размеров баночки с кремами и лосьонами, ножницы, пилочки и прочие атрибуты кокетливой и придирчиво относящейся к своей внешности женщины.
Клара мимикой и жестами дала понять Никите Родионовичу, что сожалеет о присутствии третьего лица — Грязнова. Потом она села за пианино и бурно заиграла вальс из «Фауста».
Через несколько минут вошел Зорг, очень расстроенный, и объявил друзьям, что занятий не будет.
Ожогин и Грязнов, не вступая в расспросы, раскланялись и ушли.
— Что-то приключилось, — сказал по дороге домой Никита Родионович.
— Да, и необычное, — согласился Андрей. — Хорошо бы в это время сидеть под полом.
Дома друзья вновь занялись тетрадью своего «учителя». В ней оказались такие ремарки против цитат из речей фюрера и его приспешников, за которые Кибицу могло не поздоровиться. В тетради пестрели выражения: «довоевались», «все продано и предано», «сколько можно болтать», «где же смысл», «никому нельзя верить».
Но это еще ни о чем не говорило и из этого нельзя было заключить, что Кибиц враг фашизма. В конце тетради друзья обнаружили собственные размышления Кибица, относящиеся уже к последним дням. Кибиц считал виновником поражения не партию национал-социалистов, а нынешних ее руководителей, которые завели Германию в тупик.
— Эта тетрадь нам пригодится, — сказал Никита Родионович, — мы ее используем против него.
— Меня смущает одна деталь: кого он заподозрит в похищении тетради? — спросил Андрей.
— Деталь существенная и от нее зависит вопрос компрометации Кибица. Это надо обдумать хорошенько и не торопясь.
— Вы думаете, удастся применить тетрадь?
— Сейчас трудно сказать.
В полдень в парадное кто-то постучал. Андрей вышел и через минуту ввел в комнату Варвару Карповну.
— Вы удивлены моему приходу? — спросила Трясучкина Ожогина.
— Удивлен.