Старик, видимо, хорошо знал лес. Он не петлял, на осматривался, а шел уверенно, обходя заросли молодняка, пересекая опушки. За светлой, залитой утренним солнцем поляной начался глубокий распадок, поросший высокой травой и густым кустарником. На дне его бил прозрачный ключ.
— Вот здесь и располагайтесь, — сказал, остановившись, старик. — Сюда редко кто заходит, кроме любителей природы. А их сейчас не так уж много. Тут можно и спрятаться. — Он полез в свою походную сумку, вынул бурсачок кофейного цвета, мало похожий на хлеб, кусочек сыра и подал все это Алиму. — Берите... А воды здесь много. Ждите меня. Я шел на огород, вернее, на свое картофельное поле, и наткнулся на вас. Может быть, на ваше счастье. Ждите меня, а уйдете — на себя пеняйте. Об остальном я подумаю. Счастливо! — Он приподнял шляпу, поклонился, быстро выбрался из распадка и скрылся среди деревьев.
Алим остался один и тотчас принялся за еду. Он разделил сыр и хлеб на две равные части и уничтожил одну половину. Огромное удовлетворение доставила ключевая вода. Алим пил ее, не отрываясь, большими глотками. И только утолив голод и жажду, задумался.. Противоречивые чувства обуревали его. Как, прежде всего, расценить происшедшее? Какой счастливый случай столкнул его с этим маленьким энергичным стариком? Счастливый случай при том условии, если старик не фашист. Тогда Алиму действительно повезло — он обрел друга.
Но друга ли? Вдруг ошибка? Алим будет сидеть ожидать, и вдруг старик приведет с собой гестаповцев или солдат. Что тогда?
Алим вынул пистолет, проверил, сколько патронов в обойме, и положил пистолет в карман. Тогда придется обратиться к нему, к пистолету...
Старик появился перед вечером. В руках была все та же лопата, за плечами небольшой мешок.
— Вот и я. Вы, наверное, ожидали меня не одного, а с кем-нибудь? — спросил он, пытливо вглядываясь в глаза Алима. — Ну-ка, скажите правду?
Алим смутился. Почему не сказать правду, когда новый знакомый догадывается о ней. И Алим рассказал, что он и верил, и не верил, ожидал и хорошего, и плохого.
— Ничего удивительного нет. Все можно подумать в вашем положении. Но я постараюсь вам доказать, дорогой юноша, что в Германии еще не перевелись люди с человеческим сердцем. Раздевайтесь.
Старик вынул из мешка коричневую пару, черные ботинки и кепи.
— Это вещи моего покойного сына, — произнес он с грустью, — моего первенца... Он был такого же, как вы, роста и такой же стройный, но только шире вас в плечах. Чуть-чуть шире и блондин. Раздевайтесь и одевайтесь, — закончил он.
— Он умер? — робко спросил Алим.
— Раздевайтесь, раздевайтесь, — как бы не слыша вопроса, повторил старик.
Алим снял комбинезон, сапоги, гимнастерку, брюки и одел штатский костюм.
— Замечательно! Вы неузнаваемы, — пришел в восторг старик, разглядывая Алима.
Он заставил его несколько раз повернуться, застегнуть и вновь расстегнуть пиджак, наконец, удовлетворенный осмотром, сказал:
— А теперь давайте немного подождем. Пусть стемнеет.
Старик опустился на траву и вынул пачку сигарет. Закурили.
2
ebooksa