Тайные тропы

Управляющий поднял кверху обе руки.

— Мой бог! За кого вы меня принимаете... — сделав вид оскорбленного человека, сказал он.

— А как же вас понимать иначе? Вы же прямо рекомендуете послушать.

— Я? Мой бог...

— Но сами-то вы слушаете? — включился в разговор-Андрей.

— Да вы что? — не без страха проговорил Моллер. — У меня жена, шесть душ детей, я на протяжении...

— Тогда откуда вам известно содержание передач?

Моллер смутился. Пальцы его нервно и быстро ощупывали скатерть на столе, и ответил он на вопрос не сразу, а после продолжительной паузы.

Об этом, конечно, можно бы и не говорить, но он окажет. Его хороший знакомый, вернее — его близкий товарищ, работает на городском радиоузле. Ему по долгу службы приходится все слушать, а он рассказывает Моллеру.

— Я бы на вашем месте, — серьезно сказал Ожогин, — порекомендовал ему не слушать того, что запрещается слушать, а вам — не распространяться на эту тему...

Моллер смутился еще больше. Он встал из-за стола. Пожалуй, это правильно. Безусловно, правильно. Такие вещи к добру не приведут.

— Ну, спите... спите... спокойной ночи, — и он быстро покинул номер.

— Странный тип, — буркнул Никита Родионович, когда шаги управляющего замерли в конце коридора.

— Очень странный, — согласился Грязнов. — Его трудно раскусить. Уж больно откровенный он...

Андрей запер дверь на ключ, постоял немного около, нее, прислушиваясь, а затем открыл шкаф и вынул чемодан. Посмотрев на Никиту Родионовича, он произнес:

— Не могу, что хотите...

— Ладно! Туши свет и открой занавес...

Друзья сели рядом и приложили по одному наушнику к уху. Андрей вставил штепсель в розетку и начал настройку приемника... Разве можно не услышать позывных родины? «Широка страна моя родная...» Эти звуки волнуют сердце до боли и одновременно поднимают горячую волну в груди, делают сильным, способным на большое, значительное... «Приказ Верховного Главнокомандующего...» Значит, очередная победа! Так и есть! Войска Советской Армии заняли большой промышленный центр и важный стратегический пункт — город Минск.

Андрей снижает громкость до минимума. Они дважды слушают приказ, запоминая каждую фразу, фамилию, цифру... Андрей прижимает к себе голову Никиты Родионовича и горячо целует его в крутой, горячий лоб. Ожогин не сопротивляется. Он понимает чувства своего юною друга. Эти же чувства обуревают и его.

— Эх, Андрюша! Как там хорошо сейчас...