4
Утро старик Вагнер обычно встречал в своем небольшом саду. Все деревца и кустики здесь были посажены его руками, взлелеяны и сбережены его заботами. Этот год был неурожайным, почти ничего не принесли старые яблони, очень мало дали белые сливы. Что же делать? Видимо, и на растениях сказывалось пагубное влияние войны, а может быть, виноват он сам, Вагнер, — ведь осенью он не взрыхлил вокруг деревьев землю, не опылил специальным раствором. Теперь уж дела не поправишь.
Сегодня у Вагнера забот больше, чем обычно, — он решил закончить прокладку узенькой канавки от водопроводного крана в начале сада до молоденьких, посаженных осенью прошлого года, груш, что у самой стены, в конце двора. По этой канавке он будет пускать воду, и она непременно оживит начинающие чахнуть деревца.
Вагнер успел прорыть только несколько метров и уже почувствовал усталость.
Слаб стал. Вагнер присел на ступеньки крыльца, ведущего в дом. Как быстро тают силы. Старик оперся рукой о косяк двери и разогнул плечи. Струя свежего утреннего воздуха вызвала приступ кашля. Стар. Определенно стар стал.
Дом Вагнера строился по его плану и под его непосредственным наблюдением. Все здесь было сделано так, как хотелось хозяину. Он долго обдумывал свой проект — расположение комнат, окон, дверей, кухни, кладовой, ванной, размер мезонина. Когда дом был окончен, старик сказал: «Это то, о чем я мечтал». Одного не мог предусмотреть Вагнер. Он проектировал с расчетом на семью, на четырех-пятерых человек, а пришлось, жить одному. Ушли от него поочередно два сына, ушла жена, и остался он один. Ожидать их нечего. Они ушли туда, откуда никто еще не возвратился.
У окна кладовой висела металлическая клетка. Как много навевала она мыслей! Эту клетку принес когда-то, давным-давно, его первый сын Отто. Он очень любил птиц. Щеглы, чижи, канарейки никогда не переводились в доме. Их не было только весной. В первый теплый день Отто выносил клетки со своими пернатыми на воздух, развешивал их на стене и открывал дверцы. Отто вырос, стал юношей, потом мужчиной, а церемония освобождения птиц повторялась неизменно из года в год.
— Отто! — вздохнул старик. — Сын мой! Разве я мог подумать, что переживу тебя? Как же все это глупо...
...На старом беккеровском пианино в покрытом пылью чехле покоилась скрипка. И, глядя на нее и на пианино, он думал о Карле — младшем сыне и верной подруге — Эльзе. Как часто в тихие летние вечера, сидя в качалке, на обвитой плющом веранде, слушал он, тогда счастливый отец, мелодии Бетховена, Моцарта.. Да, все в доме напоминало о них, все, буквально все...
Солнце поднималось над садом, оно осветило дом и уже коснулось лучами крыльца. Вагнер поднялся со ступенек и, взяв лопату, снова направился к своей канавке. Но продолжать работу ему не удалось. С улицы в парадное постучали.
— Кто это? — проговорил вслух Вагнер и быстрыми мелкими шагами направился к парадному.
На улице стоял человек в штатском сером костюме, совершенно незнакомый Вагнеру. Когда старик открыл дверь, посетитель спросил:
— Вы Альфред Вагнер? Архитектор?
— Был когда-то архитектор, а теперь только Вагнер.
— Пойдемте со мной... у меня за углом машина...
— Куда и зачем? — опросил старик.
Посетитель отвернул рукой борт пиджака и показал металлический значок.
Через несколько минут машина остановилась около мрачного трехэтажного здания. На втором этаже, у двери под номером семьдесят восемь, Вагнера заставили подождать, а потом любезно пригласили в комнату.
За столом сидел по виду чем-то недовольный и очень худой человек с прозрачными глазами. Он, казалось, даже не обратил внимания на вошедшего, так как был поглощен чтением какой-то бумажки. Вагнер стоял, держа в руках свою маленькую соломенную шляпу. Так продолжалось минут пять. Наконец, читавший поднял голову и, кивнув в сторону кресла, произнес металлическим голосом:
— Садитесь.
ebooksa