— Я, собственно говоря, вызвал вас затем, чтобы объявить...
— Пора, пора.
— Что пора? — насторожился Флит. — Откуда вы знаете, что я хочу сказать?
— Догадываюсь, — добродушно улыбнулся Тимошенко. — Вы хотите объявить, что я свободен?
— Не то, не то... — замямлил следователь. — Об этом мы будем говорить, когда соединимся с вашими войсками и прибудут ваши представители. Сейчас еще рано. Я имею в виду другое.
— Именно?
— Вам придется выехать в Соединенные Штаты..?
— Это зачем же? — спросил Тимошенко, и в глазах его появился злой огонек.
— Не горячитесь. Вы молоды, я вам гожусь в отцы и плохого не желаю. Вы еще не видели света... Я уверен, что вы впервые попали за пределы своей страны, будучи военнопленным.
— Правильно.
— Вы не видели таких прекрасных городов, как Нью-Йорк, Чикаго, Вашингтон. Вы не видели океана, по которому вам придется плыть. Вы не представляете себе всей прелести самого путешествия.
— Предположим.
— И все это бесплатно. Совершенно бесплатно, на всем готовом, на полном пансионе.
— Великолепно.
— Ну вот, видите. Вы поняли меня?
— Понял.
— Значит, согласны?
— Нет.
Флит досадливо поморщился. Совершенно напрасно он потерял несколько минут. Он встал, сделал несколько шагов по комнате и, пододвинув стул, сел против русского.
Он взглянул на него и встретился с добрыми, но, как ему показалось, настороженными глазами.