Тайные тропы

Друзья внимательно разглядывали своего нового знакомого. Он был прост в обращении, гостеприимен, предупредителен. Видимо, много хороших чувств таило в себе его сердце. Ожогин обратил внимание на его лицо. Оно выражало глубокую грусть, неудовлетворенность. Рибар не все договаривал и часто заканчивал мысль загадочным «но»... Можно было подумать, что он не совсем верил сам тому, что говорил.

— Скоро я опять вернусь к своей профессии, — задумчиво сказал Рибар, — и попытаюсь, если удастся, учить детвору русскому языку. Раньше это не разрешалось...

— Почему вы говорите — «если удастся»? — тихо спросил Андрей. — Разве и теперь есть препятствия?

— Пока нет... пока нет... Пока все идет хорошо, но... — как-то неуверенно ответил хозяин.

Пока шла беседа, пожилая, лет пятидесяти, женщина накрывала на стол. Она бесшумно двигалась по дому, от стола к шкафу и украдкой поглядывала на гостей.

Жена Рибара не появлялась.

— Когда мы подошли к дому, вы собирались куда-то итти? — спросил Ожогин. — Мы вам не помешали?

— Нет, нет... Я решил пройтись, подышать воздухом. Погода стоит чудесная. Я ведь люблю Белград, особенно сейчас, когда он в зелени, в цветах... Почему-то хочется смотреть на все долго, долго, будто это последняя весна...

— Вы что-то грустно настроены, — сказал Ожогин.

Рибар поднял на него глаза и пожал плечами.

— Возможно, не все складывается так, как хочется

— И теперь? Когда добились окончательной победы?

— Пожалуй, и теперь... Я по натуре таков. Все анализирую, сопоставляю, сравниваю, делаю выводы, иногда, может быть, и ошибочные. Говорю подчас не то, что следует, потом ругаю себя за это, но остаюсь все тем же, каким был...

Когда уселись за стол и принялись за еду, в дверь, а потом в окно раздался стук. Рибар почему-то вздрогнул, и вилка выпала из его рук.

— Вот что сделала война, — сказал он, оправдываясь, — совсем нервы истрепались. — Он вышел.

Через полминуты Рибар вернулся. Оказывается, какой-то парень ищет доктора Золотовича.

— Что-то не помню я такого, — сказал Рибар, вновь усаживаясь за стол.

Друзья поняли, что прибыл посыльный за ними, очень удивились, что он явился так скоро, а главное — не знали, чем объяснить свой уход. Андрей и Алим вопросительно посмотрели на Ожогина: «Как же быть?».

Примерно через полчаса, когда стрелка подошла к цифре пять, Никита Родионович вдруг спохватился.

— Опоздали... Заговорились... — сказал он и быстро поднялся.