Тайные тропы

— Так вот, — продолжал генерал. — Названная группа осела в Афганистане и начала работу по сколачиванию повстанческих формирований против России и по подготовке афганской военщины.

На горе, недалеко от населенного пункта Бабур-шах, здесь вот, — генерал показал отметинку на карте, — участники группы установили свою нелегальную радиостанцию для связи с Германией.

Примерно в то же время, в пятнадцатом году, из Самарканда совершила побег первая группа австрийских офицеров, возглавляемая разведчиками, и прибыла в Кабул.

Полковник Нидермайер тотчас же всех этих австрийских офицеров включил в активную подрывную работу.

Юргенс немного опоздал. По проложенному его солагерниками маршруту он бежал в шестнадцатом году. К этому времени названная мной группа немцев была уже разоблачена и под давлением России и Англии выдворена из Афганистана. Юргенс, вероятно, застал лишь связи, приобретенные Хентингом и Нидермайером.

— Это очень интересно, — заметил Шарафов. — Но почему теперь Юргенс не пошел по старому маршруту в Афганистан, а избрал новый?.

— Потому, что это путь более долгий и трудный, с одной стороны, и еще потому, что в Афганистане такие господа сейчас не в моде, — сказал генерал, прошел на свое место и вновь обратился к майору:

— Кстати, вы не помните, какие правительственные награды получили Ожогин, Грязнов и Ризаматов?

— Я знаю точно, — ответил Шарафов. — Ожогин имеет два ордена Красного Знамени, Грязнов — Красного Знамени и Красной Звезды, а Ризаматов — Отечественной войны первой степени и медаль «За отвагу».

— А вы?

Шарафов смутился.

— А вы? — повторил вопрос генерал.

— Я награжден орденом Трудового Красного Знамени и Красной Звездой.

— Ага, ну, хорошо. Я вас больше не задерживаю.

ЭПИЛОГ

...Экспресс Москва — Берлин еще утром отошел от вокзала Варшавы, но впечатления, оставшиеся от посещения польской столицы, были настолько ярки, что весь день пассажиры шумно разговаривали, вспоминая виденное.

Варшава поднялась из руин и пепелищ, в которые превратили прекрасный польский город гитлеровские варвары. Многие улицы сохранили еще страшные следы разрушения, следы войны, но только следы. Когда экскурсанты спрашивали, почему не восстанавливают, а разбирают разбитые дома, варшавяне отвечали: «Мы их совсем уберем, здесь пройдут новые улицы, встанут дома, еще более красивые». И слова эти находили подтверждение на каждом шагу. Великолепные новые здания высились вдоль широких проспектов, и каждый чувствовал, что новые здания светлее, краше, радостнее, выше старых, что улицы стали наряднее, просторнее. Варшава словно раздвигалась, росла, молодела. Это была уже новая Варшава, столица новой Польши.

Поляки гордились недавно открытым, но уже ставшим знаменитым варшавским шоссе. Магистраль соединяла жизненно важные центры страны и представляла собой как бы живую ленту движущихся автомашин, поток которых не прерывался ни днем, ни ночью.

Андрей Грязнов слушал и смотрел на все с живейшим вниманием. Жители Варшавы много и охотно рассказывали. Рассказы продолжались и сейчас, в вагоне. В Берлин на фестиваль ехала группа польских студентов — участников ансамбля народной песни и танца.

Андрей уступил свою нижнюю полку студентке Варшавской консерватории и теперь устроился наверху, против Алима Ризаматова.