Золотой крест,

— Для первого случая, — обратился переводчик, — расскажите нам, в каком полку вы служили, кто ваш командир, в какую дивизию входит полк.

Чтобы не спутаться в будущем, Кузнецов назвал полк шестнадцатым — годом своего рождения, а дивизию тридцать девятой — временем окончания Оренбургского военного авиационного училища.

— А командир полка у нас — мой однофамилец, кадровый майор. Летает уже девять лет. С финской войны — Герой Советского Союза.

Переводчик удовлетворенно кивнул светловолосой головой с аккуратным пробором, не записав ни номера полка, ни дивизии, ни фамилию командира.

— Где располагается ваш полк? — последовал второй вопрос.

— На Внуковском аэродроме под Москвой.

— Сколько у вас самолетов?

— На аэродроме держат один боекомплект. А когда бывают потери, их пополняют из резерва. Командир дивизии требует, чтобы мы в первую очередь берегли себя, а самолетов, говорит, хватит...

Летчику показали огромную, почти во весь стол, карту с русскими и немецкими наименованиями сел, городов, рек.

На карте красные звездочки, скучившиеся неподалеку от линии фронта, обозначали советские аэродромы.

— На каких аэродромах вы бывали? — через переводчика спросил полковник. — Только прошу учесть, что нам о каждом из них кое-что известно.

— Ни на одном не был, господин полковник. Я прибыл на фронт три дня назад и, как видите, попал в беду.

— И за три дня заслужил орден Красного Знамени?

— Что вы? У нас, чтобы получить орден, надо иметь не меньше двадцати вылетов, и не простых, а с результатами... «Красное Знамя» я получил за бои с белофиннами.

Начальник разведки ухмыльнулся и задал вопрос:

— А теперь воюете с белонемцами?

— Вас белонемцами не называют.

— А как же?

— По-разному: фашистами, гитлеровцами, оккупантами.

Постепенно разговор перешел на другое. Переводчик заинтересовался, как живет Москва, каковы в Советском Союзе трудности с продовольствием, как кормят фронтовых летчиков.