— Мерзавец и убийца всегда могут столковаться!
Тут Жоам Гарраль встал, подошел к негодяю и, глядя ему прямо в глаза, проговорил:
— Торрес, если вы хотите войти в семью Жоама Дакосты, значит, вы знаете, что Жоам Дакоста неповинен в преступлении, за которое был осужден.
— Вот как!
— И добавлю еще: у вас, должно быть, имеется доказательство его невиновности, которое вы собираетесь огласить в тот день, когда женитесь на его дочери.
— Давайте говорить начистоту, Жоам Гарраль, — сказал, понизив голос, Торрес, — и посмотрим, откажетесь ли вы отдать мне свою дочь, когда выслушаете меня.
— Я слушаю вас, Торрес.
— Ну что ж, это правда, — произнес авантюрист, медленно, словно нехотя, цедя слова, — это правда, вы невиновны! Я знаю это, потому что мне известно имя настоящего преступника и я могу доказать вашу невиновность!
— А где негодяй, совершивший преступление?
— Он умер.
— Умер! — воскликнул Жоам Гарраль побледнев, как будто это слово отнимало у него всякую надежду оправдаться.
— Умер, — повторил Торрес. — Но этот человек, с которым я познакомился через много лет после преступления, не подозревая, что он преступник, написал своей рукой историю кражи алмазов со всеми подробностями. Незадолго до смерти его стали мучить угрызения совести. Он знал, где скрывается Жоам Дакоста и под каким именем невинно осужденный начал новую жизнь. Знал, что Дакоста богат, живет в кругу счастливой семьи, но знал также, что осужденный не может быть счастлив. Так вот, он решил вернуть ему счастье, восстановив его доброе имя, на которое тот имел право!.. Но смерть настигла его… и он поручил мне, своему товарищу, сделать то, чего сам не успел! Он отдал мне доказательство невиновности Дакосты, велел передать ему эту бумагу, и умер.
— Имя этого человека! — в волнении Жоам Гарраль невольно повысил голос.
— Вы узнаете его, когда мы породнимся.
— А где его записка?
Жоам Гарраль был готов броситься на Торреса, обыскать его и вырвать у него это доказательство своей невиновности.
— Записка в надежном месте, — ответил Торрес, — и вы получите ее только после того, как ваша дочь станет моей женой. Ну, что? Вы и теперь откажете мне?
— Да, — сказал Жоам Гарраль, — но за эту записку я даю вам половину моего состояния.
— Половину? Согласен! Но при условии, что Минья принесет ее мне в виде приданого, — ответил Торрес.
— Так вот как вы выполняете волю умирающего грешника, в порыве раскаяния попросившего вас исправить содеянное им зло!