Серегин сел с водителем. Майя и Мирон сзади.
— К переезду! — скомандовал Серегин.
Майя подвинулась поближе к Мирону, положила голову ему на плечо. Ее волосы щекотали губы и щеку. Мирон потихоньку поцеловал их: в зеркальце заднего вида отражались недобрые, настороженные глаза Серегина. Впереди справа Мирон увидел вывеску гастронома. Попросил водителя:
— Остановитесь на минутку!
Таксист приостановил.
— Я сейчас, — сказал Мирон, открывая дверцу.
— Погоди, — остановила его Майя. — Возьми авоську. Достала из сумочки авоську, протянула Мирону. Вскоре Влад вышел из магазина с двумя бутылками коньяка «Калараш». Выходя, он, словно невзначай, оглянулся и увидел позади стоящую у тротуара «Волгу» старого образца. Догадался — свои «пасут».
— Закусить у тебя дома найдется? — спросил он Серегина.
— У меня и выпить найдется, — ответил Николай.
— Лишним не будет. Поехали…
Машина тронулась. Майя снова уютно устроилась на плече у Мирона.
У железнодорожного переезда остановились, хотя шлагбаум был открыт. Метрах в пятидесяти позади остановилась и старая «Волга». Серегин вынул из внутреннего кармана замшевого пиджака новенькую десятку, протянул водителю.
— Почти как настоящая, — пошутил он без тени улыбки. — Сам делал.
Таксист охотно рассмеялся шутке. Дал восемь рублей сдачи.
— Лишнее даешь, — сказал Серегин и вернул таксисту рубль, хотя счетчик показывал чуть меньше двух рублей. — Ну а отсюда прогуляемся пешочком, — обратился он к Майе и Мирону, когда они вышли из машины. — Погодка-то так и шепчет — бери расчет! А я уже взял, — взглянул он на Мирона в упор. — Теперь вольная птица! Вот улажу с домом — в Ташкент махану. Выгодную работенку предлагают…
— А я вчера сразу догадался, что кореша ты зря приплел, — сказал Мирон. — Дом-то свой продаешь.
— Правильно догадался. Я при журналисте не хотел говорить…
«К дому не подъехал, не хотел таксисту адрес оставлять, — подумал Мирон. — Осторожен, стервец! И ехать нацелился куда угодно, только не в Среднюю Азию!»
— Далеко идти? — спросила Майя слегка капризным тоном. — Жарко очень.
— Близенько, — отозвался Серегин. — Совсем растаять не успеешь. Немного останется.