Ночной звонок ,

22
18
20
22
24
26
28
30

Кухня просторная. Двухконфорочной газовой плитой, как видно, давно не пользовались.

— Газ, видишь, есть, — сказал Серегин. — Баллоны привозят. Только я давно не менял — некогда все… — Он ногой сдвинул половик, обнажив квадратную крышку люка с кольцом. — Подпол. Я туда не лазил ни разу. Тетка покойная банки-склянки там держала. — Он взялся за кольцо и, подняв крышку, открыл лаз. — Хочешь — лезь.

Влад заглянул вниз. Толстый слой пыли на ступеньках лестницы красноречиво свидетельствовал, что в подпол действительно давно никто не спускался. Ему тоже не захотелось лезть.

— Теперь что — чердак осмотрим и времянку? — спросил Николай.

— Теперь за стол будем садиться, — возразила Жанна. — Успеете еще на чердак слазить… Неси, Мирон, колбасу, хлеб.

Сели за стол в первой комнате. Серегин разлил в четыре стакана сразу весь коньяк из бутылки:

— Выпьем за мою хозяюшку! За Жанну!

Жанна, Серегин и Мирон выпили до дна. Мирон с трудом — он терпеть не мог спиртного. Майя отпила половину.

— Э-э! Не годится! — затянул Серегин. — У нас так не положено!

— Оставь, Ник! Пусть сколько хочет, столько и пьет, — вступилась Жанна. — Правда, Майечка?

Майя благодарно улыбнулась и кивнула. Серегин пошел к холодильнику и принес сразу две бутылки — те, что купил Мирон.

— Чтобы лишний раз не бегать, — пояснил он, разливая коньяк.

Майя накрыла ладонью свой стакан. Серегин разлил коньяк на троих, наполнив стаканы почти до краев. Бутылка снова опустела.

— За будущую хозяйку этого дома — за Майечку! — провозгласила Жанна.

Чокнулись, Майя храбро допила то, что у нее было. Жанна отпила половину и, наскоро закусив, вышла на кухню. Серегин, зажмурив глаза, сосал коньяк. На его тощей шее судорожно дергался кадык. Мирон, сидящий, спиной к открытому окну, резким движением выплеснул свой коньяк во двор и стал есть салат.

Серегин со стуком поставил пустой стакан на стол, фыркнул, замотал головой и нанизал на вилку кусок сыра.

— Жанна! — вдруг громко позвал он.

— Да? — послышалось из-за двери.

— Ты что — уже идешь?

Жанна вышла к ним уже не в халатике, а в зеленом облегающем платье с короткими рукавами, с зеленой сумочкой и с авоськой, в которой белел объемистый газетный сверток.