— Пойдем салат резать, — позвала она Майю, и они ушли на кухню.
— Ну смотри, хозяин, комнаты, — предложил Серегин.
Мирон огляделся. Прямо перед ним висело на стене большое, писанное маслом полотно в аляповатой золоченой раме: Жанна в позе и в виде «Махи обнаженной» Гойи. Она лежала опершись на локоть на том самом диване, что стоял у стены под полотном. В рисунке чувствовалось, что художник не лишен способностей, но краски были слишком яркими, безвкусно-кричащими. Влад подошел ближе, чтобы разглядеть подпись, но подписи не было.
— А что? Совсем недурно! — счел он нужным сдержанно похвалить полотно и наивно спросил: — Неужели сам писал?
— Собственноручно!.. Похожа?
— Жанна? Похожа. Правда я ее в таком… неглиже не видел…
— Захочешь — увидишь, — безапелляционно сказал Серегин.
«Ишь чего планируют! — подумал Мирон. — Это на завтра, когда, как они рассчитывают, я с деньгами приду!»
По обе стороны полотна, чуть повыше, два явно подражательных пейзажа, тоже в золоченых рамках. Рядом на стене висела гитара.
Они пересекли небольшой коридор и попали в другую комнату, поменьше первой.
Здесь стены были сплошь увешаны рисунками на ватмане — карандаш, тушь, фломастер. Висели и гравюры: женские лица, городские пейзажи. На одном из листов — ряды скучных бараков и караульная вышка на заднем плане. «Лагерный пейзаж», — отметил Мирон и постарался не задерживать взгляд на этом пейзаже.
В этой же комнате лежал на столе альбом экслибрисов, около сотни штук. Экслибрисы Серегин делал действительно мастерски. Взяв клочок бумаги и карандаш, он набросал эскиз экслибриса для Мирона: на квадратном поле зубчиками елей изобразил тайгу. Из правого нижнего угла вздымается рука, сжимающая золотой самородок — от него расходятся штрихи лучей. По пересекающей тайгу реке идет надпись: «Из книг Мирона Чиботаря».
— Только не Чиботарь, а Чеботарь, — сказал Мирон, и Серегин тотчас же исправил ошибку.
— Ну как? — спросил он.
— Подумать надо… Не буду же я всю жизнь в тайге сидеть!
— Ладно. Об экслибрисе мы еще поговорим…
Третья комната была совсем невелика и ничем не обставлена. На полу, против двери, Мирон заметил четыре незакрашенных пятна, словно здесь, когда красили пол, большой стол стоял.
Серегин проследил за его взглядом:
— Здесь у меня станок был гравировальный. Я его недавно разобрал и на чердак снес. Пошли, кухню посмотришь.
Вернулись в первую комнату и прошли на кухню. Жанна крошила огурцы и помидоры для салата. Майя резала лук. Колбаса и сыр были уже нарезаны и разложены на тарелки.
ebooksa