— Дмитрий Яковлевич, в общих чертах наш план готов. Дожидаться приезда Муравьева я не буду. Ты уточнишь с ним детали и сообщить мне в Москву. А за это время я доложу все, о чем мы с тобой договорились, Самсонову и Дзержинскому. Надо получить у них одобрение. Согласен? Уеду я завтра утром.
Казалось бы, от Воронежа до Рязани рукой подать, но нужно устроить дома семью, найти женщину, которой можно поручить хозяйство, заготовить хотя бы что-то из продуктов. Да и самой экипироваться в дорогу и достать билеты. И вышло так, что Цепляевой удалось отправиться в путь только в конце зимы. Поезд подолгу стоял на полустанках. А от Рязани до деревни пришлось искать попутную подводу. Мария Федоровна порядком намучилась, пока добралась. А время шло и шло… Но Цепляева была женщина упорная: дала слово — отступать нельзя. И в конце концов Муравьева она разыскала и переговорила с ним.
Муравьев не очень обрадовался известиям: ведь Мария Федоровна просила приехать в Воронеж для решения эсеровских дел — такие инструкции она получила. Евдоким Федорович не торопился к левым эсерам: «Что у них может быть хорошего?»
Когда Муравьев приехал в Воронеж ранней весной, было холодно и сыро. Шел снег, перемешанный с доедем. Не было никакого желания выходить на улицу…
Но в тот же день к нему пришла Мария Федоровна и сказала:
— Евдоким, тебя просят зайти в губчека.
— Меня? — удивился Муравьев. — Зачем?
— Этого я не знаю. Я пойду вместе с тобой. С нами хотят поговорить.
Муравьев стал быстро собираться.
У Кандыбина они застали целый «консилиум»: там сидел заместитель председателя губчека Ломакин, председатель губисполкома Агеев. Все они поздоровались с Цепляевой и с Муравьевым за руку, и Кандыбин предложил им сесть. Затем спросил Муравьева:
— Почему вы так долго не ехали? — в его голосе Муравьев почувствовал укор. Это было сказано с оттенком досады.
— Почему вы не сказали, что я нужен вам, а не эсерам? Я бы приехал немедленно, — в том же тоне ответил Муравьев.
— Нам не хотелось, чтобы кто-нибудь мог догадаться о нашей заинтересованности. Вы могли случайно проговориться своим родственникам…
— Ну и что же? Я своих взглядов не скрываю. Я решил твердо порвать с эсерами.
— Мы знаем ваши убеждения. Но у нас есть предложение. Это предложение Москвы, — Кандыбин подчеркнул последнее, чтобы дать почувствовать Муравьеву, насколько серьезно предложение. — Нужно оказать помощь в борьбе с антоновщиной.
Муравьев даже привстал. Он не ожидал такого оборота дела. Удивленно посмотрел на лица присутствующих: уж не подшучивают ли они над ним? Но выражения лиц у всех были серьезные, и он стал сосредоточенно думать, как он может пригодиться в этом деле: «Кто из воронежских эсеров может быть связан с бандой Антонова?.. На память ничего не приходило. Да и с тамбовскими эсерами связи никакой нет…» Ничего не придумав, Муравьев покачал головой, развел руками и в недоумении спросил:
— Что я могу?..
Не отвечая на вопрос, Кандыбин снова спросил:
— Как относитесь вы к этому движению?
— Как я могу относиться к бандитам и убийцам?
ebooksa