— И потом, разве ты не видишь, что при настоящем положении вещей всякая попытка к сопротивлению была бы абсурдом… Нет, клянусь честью, занятная штука: Барнет и Барбассон вошли в соглашение и объявили войну Англии. Надо быть экзальтированными, как Сердар, чтобы мечтать о подобных вещах.
— Но ты кричал еще громче меня: «Умрем до последнего! Взорвем себя и схороним вместе с собой наших врагов под дымящимися развалинами Нухурмура!»
— Ну да, мы люди южные, мы всегда такие, мы горячимся и кричим сильнее других… К счастью, скоро наступает отрезвление, и мы останавливаемся как раз в ту минуту, когда другие начинают в свою очередь глупить… Ну так как же? Одобряешь ты мою идею?
— Превосходная… берем удочки.
После этого достопамятного разговора друзья вышли и направились к заливу, где находилась шлюпка.
— Стой, — сказал Барбассон, который первым взошел на борт, — люки закрыты! Черт бы побрал этого Сердара, он не доверяет нам.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Неужели ты не помнишь, что он предупреждал нас, чтобы мы не плавали в шлюпке по озеру, поскольку поблизости могут быть шпионы. На тот же случай, если мы не устоим против искушения, он и запер люки.
— Это неблагородно с его стороны.
— Ага, вспомнил! Там, в задней части шлюпки, подле винта и компаса есть рукоятка, с помощью которой можно привести шлюпку в движение, если только не прерван электрический ток. Вот посмотрим сейчас.
При первой же попытке, сделанной Барбассоном, шлюпка немедленно повиновалась толчку… Ток не был прерван.
— Мы спасены! — воскликнул провансалец, — у нас будет форель!
Шлюпка скоро вышла из залива, и друзья двинулись прямо к середине озера; там на каменистой мели, среди валунов ледникового периода обычно водились эта чудная рыба, которую они так жаждали поймать. Они двигались вперед умеренным ходом и готовили свои удочки, урывками продолжая начатый разговор.
— Чем больше я рассуждаю, тем меньше понимаю поступок Сердара, — сказал Барбассон, хлопая себя по лбу, как бы думая этим породить в голове объяснение факта, так занимавшего его, — такое недоверие у человека, который всегда думает, как не задеть чьей-нибудь щепетильности, совсем не согласуется с рыцарским великодушием, доказательство которого столько раз уже проявлялось даже в самых ничтожных вещах.
— Он, быть может, без всякого намерения закрыл вчера эти люки.
— Мы были с ним, Барнет, и я прекрасно помню, что он не запирал их на ключ. Задвинь он просто двери, мы могли бы открыть их, а между тем они не поддаются моим усилиям.
— Ба! Чего ты так беспокоишься? Ключ может быть только у Сердара, не так ли, а сегодня утром ему пришла какая-нибудь фантазия в голову. Он мог, например, бояться, что Сами вздумается совершить экскурсию по озеру…
— Сами не умеет управлять шлюпкой.
— Хитро, ей-богу, нечего сказать? Нажать рукоятку, проводника и шлюпка повинуется. Да всякому ребенку достаточно будет пяти минут, чтобы найти этот замечательный секрет.
— И что же с того? Сердар сделал это не из-за Сами; он знает, что молодой индус не способен нарушить его приказ, ему достаточно выразить свое желание на этот счет.
ebooksa