Одна знатная старуха-англичанка сказала нашему провансальцу:
— Мосью Барбассонто, неужели у вас все герцоги и пэры такие же веселые, как вы?
Барбассон отвечал:
— Все, прекрасная дама, и король первый подает нам пример.
Все пришли к заключению, что придворная жизнь португальского короля самая оригинальная и самая веселая в мире.
Но наибольшей популярности достиг Барбассон во время бала, когда успех его превратился в настоящий триумф. Вместо чопорного танца, состоящего из церемонных прохаживаний взад и вперед, как это было принято в то время в официальных салонах, наш провансалец познакомил англо-сингальцев со всеми красотами хореографического искусства самого сомнительного свойства и, по его собственному выражению, «задал им такого танца, что самому Шикару не угнаться за ним». Это был вечер, о котором долго помнили на Цейлоне; англичане до сих пор еще говорят о знаменитом португальском герцоге, а в семьях высшего общества, когда подается десерт, все джентльмены и леди забавляются тем, что поддерживают в равновесии бисквиты на носу, и многими другими фокусами, которым их научил лузитанский вельможа… Вот что значит сила традиции!
Развеселив таким образом все общество, Барбассон и не подозревал, какую большую услугу оказал он делу Сердара. Для успеха последнего необходимо было, чтобы друзья его могли, не внушая никому подозрения, пробраться во дворец сэра Уильяма; это было отнюдь не просто, ибо после своей дуэли с Фредериком де Монмореном губернатор удвоил число караулов, отдав приказ, чтобы часовые без колебаний стреляли беспощадно во всякого, кто попытается пробраться во дворец или его службы. Вот почему, когда в полночь, в самый разгар бала, губернатору доложили, что три индуса-фокусника просят разрешения показать ему двух пантер, специально выдрессированных ко дню рождения его превосходительства, эти фокусники были поражены количеством военных караулов, мимо которых их вели во дворец.
— Милорд герцог, — сказала леди Браун, обращаясь к Барбассону, — вы познакомили нас с любопытными обычаями Португалии, позвольте же и нам в свою очередь показать вам зрелище, которое нечасто встречается в вашей стране.
— Какое зрелище, прекрасная дама? — спросил провансалец, который называл так всех дам и тем приобрел репутацию обворожительного мужчины.
— Мы покажем вам хищников, дрессированных туземцами.
Барбассон вздрогнул, услышав эти слова, указывавшие на приход его друзей во дворец. До сих пор он только забавлялся от души, как и в те времена, когда, будучи матросом флота, выходил на берег, чтобы проесть и пропить все свое жалование, но теперь на сцену выступало настоящее действие, когда после поднятия занавеса должна была начаться драма, в которой он сам собирался участвовать по прошествии нескольких часов.
Одного этого напоминания было достаточно, чтобы из головы его испарились все винные пары, которыми он так злоупотреблял, и вернулось его обычное хладнокровие.
III
ИЗВЕСТИЕ О НОВОМ ЗРЕЛИЩЕ, УСТРОЕННОМ, по словам губернатора, в честь его гостя, благородного герцога, заставило всех перейти в одну часть зала, тогда как в другой его части слуги разостлали циновки для предстоящих упражнений.
Когда в зал вошли три туземца в сопровождении двух пантер, которые покорно, как собаки, следовали за ними, Барбассон сразу узнал Нариндру и Раму, переодетых фокусниками, зато он раза два-три присматривался, прежде чем узнал третье лицо, — так искусно загримировался Сердар. Не было никакой возможности принять за европейца человека с бронзовым цветом лица и заплетенными в косы волосами, уложенными на макушке, как это делают обычно фокусники. Чтобы убедиться в этом тождестве, провансальцу пришлось напомнить себе, что никто кроме Сердара не мог быть с маратхом и заклинателем.
Костюм Сердара, более богатый, чем у его спутников, свидетельствовал о его положении директора труппы и позволял ему в то же время играть второстепенную, наблюдательную роль, не привлекая исключительного внимания публики. Он принял эту предосторожность, чтобы не быть узнанным своим врагом, хотя и был так искусно загримирован, что ему нечего было этого опасаться.
Пантеры выступали великолепно и по приказанию Рамы-Модели исполнили большую часть тех упражнений, которым их обучают фокусники. Изысканное общество, собравшееся в зале, показало своими аплодисментами и количеством рупий, брошенных туземцам, с каким удовольствием оно присутствовало при этом зрелище, главная прелесть которого заключалась в том, что хищные животные столь покорно и беспрекословно подчинялись человеку.
Сердар прекрасно знал, что по окончании представления туземцам прикажут удалиться из дворца, а потому как можно внимательнее присматривался к его расположению, чтобы без всяких затруднений вернуться сюда ночью. Он понял, с какими затруднениями будет сопряжена эта операция, которая может подвергнуть их обстрелу со стороны часовых, так искусно расставленных вокруг дворца, что им легко было следить за всем, что происходило вблизи него. Вот тут Барбассону снова пришлось пустить в ход новое доказательство своего гения, всю важность которого Сердар оценил сразу, так как эта выдумка устраняла самую трудную часть опасного предприятия. В ту минуту, когда ложные фокусники собирались удалиться, провансалец вернул их обратно:
— Позвольте, господин губернатор, — сказал он, — маленький каприз пришел мне в голову…
— Пожалуйста, мой милый герцог, распоряжайтесь, как у себя дома.
ebooksa