— Вы слишком хорошо знакомы с индусами и знаете, что они всегда готовы согласиться на всевозможные условия, а затем не собираются выполнять их. На этот раз они даже обманывать вас не желают, они прямо отказываются гарантировать жизнь кого бы то ни было из вас.
— В таком случае мы будем защищаться до самой смерти.
— Вас даже атаковать не будут, и дня через три вы умрете от голода.
— Лучше это, чем мучительная смерть, как это видно из предлагаемых условий.
— Вам не избежать пыток: сипаи возьмут крепость, когда ни один человек не в состоянии будет держать оружия.
— И вы, цивилизованный человек, европеец, вы согласились передать нам эти предложения?
— Я сделал все возможное, чтобы смягчить их, но страшное избиение в Хардваре, когда погибли тысячи женщин и детей, сделало бесполезным все мои старания.
— Увы! Никто больше моего не оплакивает этого варварского распоряжения, и, командуй я в то время Хардваром, я не допустил бы такого гнусного злодеяния.
— А! — воскликнул с радостью Сердар. — Я знал, что вы не способны на такой низкий поступок.
— На каком же основании вы могли подозревать меня или оправдывать? Вы ведь не знаете меня.
— Это моя тайна, но я был уверен, что вы честный и благородный человек, а потому я с величайшей радостью говорю вам: майор Кемпбелл, Сердар для того лишь согласился взять на себя это поручение, чтобы иметь возможность сказать вам, что он явился в лагерь с целью спасти вас.
— Что вы говорите! Как! Жизнь наша будет спасена благодаря вам… верьте моей признательности…
— К сожалению, я должен рассеять ваше заблуждение… Вы меня не поняли; я пришел спасти только вас и никого больше спасти не могу.
— В таком случае мне остается ответить вам только одно, и вы, конечно, не удивитесь этому после того, как сами сказали, что я честный и благородный человек. Я отказываюсь от спасения, предлагаемого вами: или спасение, или смерть, но вместе со всеми.
— Но ведь то, что вы говорите, невозможно.
— Это мое последнее слово.
— Однако, — продолжал Сердар нерешительно, — у вас должны быть жена, дети…
— Ах, не говорите мне о них, не лишайте меня мужества… Имею ли право я сохранить им мужа… отца… обесчещенного!
— Ах! — подумал Сердар. — Какого мужа избрала себе моя Диана!.. Но я спасу этого благородного человека против его воли…
И он продолжал громко: