Том 1. В дебрях Индии

— Хорошо! В путь к Эллору! Живей!

И говоривший сел в хаудах, где был майор, который понял по движению, что они едут на спине слона.

* * *

Месяц спустя майор вместе со своими детьми находился на пакетботе, который из Бомбея направлялся в Европу, а рядом с ними стоял Сердар; он пришел проститься с ними и был очень растроган.

Раздался звук колокола, приглашавший посторонних удалиться в свои лодки.

— В последний раз прошу вас, мой спаситель, — сказал майор, — назвать ваше имя! Что я скажу своей милой жене, когда она спросит, кого ей благословлять за то, что детям ее сохранили отца, а ей — мужа?

Сердар, переходивший уже за борт, обернулся и голосом, в который он, казалось, вложил все свои воспоминания и всю свою душу, сказал:

— Вы скажете моей милой Диане, что вас спас Фредерик де Монмор-Монморен.

— Праведное небо! Ее брат! — воскликнул майор.

И он хотел броситься за ним… но пароход закачался на волнах, и лодка Сердара очутилась в двадцати метрах от него.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Нухурмурские леса

I

Гатские горы Малабарского берега. — Жители девственного леса: тхуги, хищные звери и тота-ведды. — Английские шпионы. — Исчезновение Нана-Сахиба. — Сердар и Барбассон. — На озере Нухурмур. — Сюрприз.

ВСЯ ЗАПАДНАЯ ЧАСТЬ ИНДОСТАНА, ИЗВЕСТНАЯ под названием Малабарского берега, окаймлена длинной цепью гор разной высоты, которая тянется на семьсот-восемьсот миль от мыса Кумари, где она начинается едва заметными уступами, до диких и суровых провинций Мейвара и Бунделькханда. Здесь она разделяется на несколько отрогов, главные из которых, продолжая свой путь к северу, сливаются с первыми уступами Гималаев, пройдя сначала по границе Афганистана; другие же, разбежавшись в стороны подобно жилкам пальмового листа или пластинкам веера, понижаются постепенно, направляясь к равнинам Бенгалии, и сходят на нет на берегу Ганга подобно тому, как умирают благочестивые индусы, которые, чувствуя приближение смерти, приходят испустить последний вздох на берегу священной реки.

Эти горы носят разные названия — Тривандрамские, Гатские, Нильгерийские, Беар; все они покрыты непроходимыми девственными лесами, которые тянутся капризными извилинами то по глубоким долинам, покрытым пятью или шестью поясами растительности, куда с трудом проникает луч солнца, то по крутым склонам, которые подымают до 2500 метров свои зеленые вершины среди небесной лазури, то по обширным плато, покрытым дикими скалами и лощинами, где ревут потоки, шумят и пенятся каскады и сверкают озера неизведанной глубины.

Несколько проходов, которые известны только проводникам, ведут отсюда в Тривандрам, Гоа, Мирпур и другие города, но они так опасны и так редко посещаются, что большинство путешественников предпочитают ехать к месту назначения на маленьких пароходах, которые еженедельно ходят между Коромандельским и Малабарским берегами.

Густые и мрачные леса, покрывающие долины и склоны гор, до такой степени заселены дикими слонами и разного рода хищниками, что сами проводники откажутся вести вас через них, если вы не наймете слона, специально дрессированного для такого опасного путешествия и способного защитить вас. На концах всех тропинок, которые извиваются по равнине и соединяют между собой деревни индусов, в тех местах, где они приближаются к уступам, поставлены столбы с надписью на пяти или шести языках — тамильском, телингском, английском и других, которая гласит: «Не ходите дальше во избежание встречи с хищниками». Можно было бы прибавить «и тхугами», потому что ужасная каста душителей, которых преследует и травит европейская полиция, нашла себе убежище в самых неприступных местах этой дикой страны, где никто не осмелится ни преследовать их, ни мешать в исполнении мрачных таинств Кали, богини крови.

Несмотря, однако, на бесчисленные опасности, несчастные изгнанники, известные под именем тота-ведды, скрываются там в течение многих столетий после приказа Дахир-Раджи, властителя Декана, который за какую-то провинность, всеми уже забытую, объявил их нечистыми тварями, и запретил им употребление воды, риса и огня. Когда проклятие такого рода постигало какую-нибудь касту во времена брахманского владычества, убийство члена этой касты становилось заслугой, и несчастные, над которыми тяготел гражданский закон и религиозный предрассудок, не имея никаких средств для защиты, вынуждены были скрываться в чаще девственных лесов Малабарского берега. Потомки несчастных тота-ведд, приговоренных к такой печальной участи в течение целых семи или восьми столетий, постепенно дошли до настоящего отупения и в настоящее время не имеют почти ничего общего с людьми. Чтобы избежать преследования людей и диких зверей, они строят себе жилища на верхушках самых высоких деревьев; они потеряли даже привычку ходить по земле, зато умеют необыкновенно искусно и ловко лазить по деревьям и перепрыгивать с ветки на ветку. Из-за потребления пищи, которая состоит у них, как и у обезьян, из плодов и нежных листьев, рост их уменьшился и они стали до того худыми, что больше походят на шимпанзе, чем на человека.

Жилье, которое они обычно устраивают на верхушках исполинских баньянов, настолько велико, что свободно может вместить в себя пять-шесть человек. Оно состоит из пола, который искусно сделан из бамбуковых палок и поддерживается вилообразными ветками; вокруг него возведены стены из тростниковых циновок вышиной два метра, а сверху уложена крыша из листьев кокосового дерева.

Несчастные потеряли всякую способность к членораздельной речи и говорят между собой с помощью целого ряда односложных междометий, применимых только к простейшим жизненным потребностям. Они боятся других индусов больше, чем тигров, потому что традиции, обрекшие их на изгнание и смерть, еще не ослабели у народа, и всякий наир или райот, который случайно встретит одного из этих проклятых, не задумываясь, убьет его, как змею или шакала. Тота-ведды поэтому почти не выходят из леса и путешествуют обычно среди листвы деревьев, никогда не спускаясь на землю без крайней необходимости. Такое передвижение детская забава для них, и они так ловко действуют при этом ногами и руками, что одерживают победу над обезьянами в этом воздушном путешествии.

Эти жертвы человеческого невежества встречаются обычно между Гоа, столицей португальских владений в Индии, и Бомбеем именно в той местности, где горы, о которых мы говорили, достигают наибольшего развития в ширину и вышину. Они носят название Нухурмурских гор ширину пятьдесят-шестьдесят миль, а длину — в пять-шесть раз больше. Эти горы находятся в полном распоряжении тигров, ягуаров, пантер, слонов, которые живут там стадами в несколько тысяч голов, не считая аллигаторов, которые населяют озера высоких плато, сервалов,[22] которыми из-за их хищных наклонностей не следует пренебрегать, и громадных стад буйволов, дикий рев которых разносится по долинам. Одним словом, там вы найдете массу всевозможных животных, которых хватило бы, чтобы заселить весь мир, если бы цивилизация истребила их в других частях земного шара.