Чепак, докладывая Бесчастнову об этом отряде, сказал, что Блинов просил оружие, рацию и трех-четырех кадровых командиров. Говорил, что есть возможность развернуть отряд до тысячи человек.
Об отряде Блинова было доложено Военному совету 18-й десантной армии. 28 марта генерал-лейтенант Леселидзе и член Военного совета Колонии поручили начальнику штаба 18-й армии разработать необходимые мероприятия и оказать помощь отряду Блинова. Подполковник Бесчастнов и начальник особого отдела 18-й армии полковник В. Е. Зарелуа подготовили три группы для заброски в район отряда Блинова под руководством наиболее опытных чекистов.
Это были самые напряженные дни в работе новороссийской группы чекистов и контрразведчиков десантной армии. Прошло полтора месяца с той памятной ночи 4 февраля, когда храбрецы майора Куникова совершили дерзкий десант на Мысхако и день за днем, шаг за шагом расширяли свой плацдарм, свою ставшую потом легендарной Малую землю.
Вместе с куниковцами на берег Цемесской бухты высадились и чекисты. Это были те, кто по заданию командования начиная с ноября 1942 года вели тщательную и смелую разведку в предполагаемых районах высадки десантов.
Решение о высадке морских десантов в районе Новороссийска было принято еще в ноябре 1942 года. Основной десант в районе Южной Озерейки предполагалось высадить в составе трех стрелковых бригад и одного танкового батальона. Для дезориентировки противника и создания видимости высадки крупного десанта на широком фронте предусматривалась демонстрация высадки десантов в районах Мысхако, Анапы, Благовещенки, в долине реки Сукко и на мысе Железный Рог, что находится в 25 километрах южнее Тамани.
Сразу же развернулась усиленная разведка укреплений противника в районах высадки. В декабре — январе сторожевые и торпедные катера и другие малые корабли совершили около 60 выходов в тылы противника на всем протяжении береговой линии от Станички до озера Соленого с целью высадки или снятия разведчиков, разведывательных и партизанских групп. Часто им приходилось выполнять эти задания под сильным артиллерийско-минометным и пулеметным огнем врага. Не одну сотню смельчаков доставили черноморские катерники в тыл врага, что в значительной степени помогло командованию получить много важных сведений о системе обороны вражеского побережья накануне высадки десанта. Разведка велась на широком фронте — от Новороссийска до Таманского полуострова. Это делалось для того, чтобы скрыть от противника районы высадки. По данным разведки была разработана схема расположения оборонительных сооружений противника, составлено описание его обороны в целом и отдельных огневых сооружений, имевших большое тактическое значение.
Ответственной и смертельно опасной работой занимались члены оперативной группы чекисты Лапин, Старков, Грошев, Пономарев. В их задачу входило тщательно обследовать побережье, установить места высадки отрядов с моря, доставить и замаскировать там своих сигнальщиков, нащупать пути проникновения в тылы противника и выхода оттуда. Одновременно изучалась обстановка, настроение жителей населенных пунктов на оккупированной территории, закладывались партизанские явки, подбирались связные — подпольщики, собирались необходимые разведматериалы о противнике — его силах, дислокации и перемещениях.
Результаты этой рискованной работы сослужили добрую службу десантникам.
А 17 февраля на Мысхако высадилась особая десантная опергруппа, которую возглавлял старший лейтенант Василий Гаврилович Леонов. В группу входили также чекисты Бурунов, Луньков, Козюра, Пономарев, Губанов. Чуть позднее к ним присоединились Грошев, Старков, Лазарев, Жадченко, Детистов, Силенков, Таденко, Константинов и Галицкий. Группа была солидная, состояла из крепких, обстрелянных, в основном тридцати-тридцатидвухлетних чекистов.
…Чекисты вместе с другими бойцами, плывшими на сейнере, прыгали в ледяную, бурлящую от взрывов морскую пучину, держа над головой оружие, гребли к берегу и, скрюченные судорогой, выползали, выкарабкивались на трясущуюся от канонады, перепаханную взрывами землю. Не будь Леонов знаком с местностью по своим прошлым разведывательным высадкам, пришлось бы очень трудно ориентироваться в этой гремящей и слепящей темноте.
Подсушив одежду и согревшись в землянке у моряков, Леонов разыскал особый отдел 83-й морской бригады, по рации связался со штабом армии.
Был получен неожиданный приказ: взять на учет все население на освобожденном плацдарме, переписать весь наличный скот и птицу. Оприходовать все имеющие практическую ценность вещи. Подготовить население к эвакуации на Большую землю. Преследовались две цели: убрать гражданское население из-под огня и выловить вражеских лазутчиков, которые могли легко укрыться среди мирных жителей.
…Работа оказалась на удивление сложной. На 30 квадратных километрах плоской и голой земли, отбитой у оккупантов, были размещены не только 12—15 тысяч советских воинов, да еще с артиллерией, минометами, танками, кухнями, складами боеприпасов и госпиталями. Там были и гражданские люди — рабочие совхоза «Мысхако», беженцы из самого города Новороссийска, жители здешних маленьких хуторков, поселков, предместий. В полуразрушенных зданиях, в землянках, в уцелевших подвалах и самодельных бомбоубежищах ютились женщины, дети, старики. Кое-где чудом уцелели овцы, свиньи, козы, куры и даже коровы… И все это обстреливалось, бомбилось, заливалось смрадно коптящими струями огнеметов.
Леонов как командир группы распределил обязанности между чекистами. Сам Леонов с Иваном Пономаревым и со мною занялся людьми, а Петру Жадченко и еще двум чекистам достался учет и эвакуация животных и материальных ценностей. Третья группа получила приказ на разведку.
Утром разошлись мы, а вернее — расползлись, потому что другим способом в те дни невозможно было передвигаться по плацдарму, в разные стороны и в разные части. Где ползком, где перебежками добрался я до первых домиков поселка Рыбацкого. В этот момент на поселок спикировал фашистский стервятник, сыпанул пулеметной очередью, сбросил бомбы, провыл сиреной. Я успел упасть под развалины кирпичной стены. Потом сделал еще один бросок и свалился в глубокий лаз со ступеньками, которые вели вниз, к грубо, но крепко сколоченной двери в подвал. Начал кричать, дергать дверь. Открыл старик. Сгорбленный, заросший бородищей по самые глаза, но видать крепкий еще дедуня. Подслеповато пригляделся ко мне.
— Че тебе, господин товарищ охвицер?
— Да не господин я, папаша. Не видишь, наш я, советский. Лейтенант.
Дед равнодушно отозвался:
— Наши-ваши. А чьи же? Так че надо?
— Да вы впустите меня.
ebooksa