Постановлением ВЦИК все функции ВЧК и ее органов переданы организуемому при Наркомвнуделе Госполитуправлению, под личным председательством наркома внутренних дел.
Достаточно напомнить, что народным комиссаром внутренних дел является тов. Дзержинский, чтобы быть спокойным, что наблюдение и руководство новым органом, заменяющим отныне ВЧК, возложено на лицо, умеющее как следует соблюдать и охранять интересы трудящихся от замыслов их тайных и явных врагов.
Могут ли при таких условиях торжествовать враги рабочих и крестьян, следует ли опасаться поэтому друзьям трудящихся?
Конечно, нет!
ВЧК и ее органы упраздняются, но не упраздняется решимость, необходимая в устранении злых умыслов и козней наших врагов.
Борьба возложена на новый аппарат, который — и в этом уверены все трудящиеся — сумеет с таким же рвением и самопожертвованием, как ВЧК со своими отделами, вести ее и выходить победителем».
— Ну как? — спросил Смиренин.
— Убедительно.
— Вашей подготовкой будет заниматься товарищ Крикун. Он побывал в Константинополе, знает линию борьбы с бандитами, в этом вы, наверное, убедились. Что еще о нем добавить? — посмотрел Смиренин на молчавшего и несколько смущенного Крикуна. — Сам из казаков, может договориться с любым казаком. Знает все стременные и закурганные…
9
Гуляева поселили у одного надежного станичника и запретили ему показываться в отделе. Андрей Крикун приносил ему в хату материалы, с которыми тот должен был знакомиться в порядке подготовки к командировке за границу.
— Читай, тут много полезного, — передавая папку с бумагами, говорил Крикун. — А потом товарищ Васвас велел организовать беседу с одним беляком, вернувшимся оттуда. Сейчас многие возвращаются, и среди них попадается притаившаяся контра.
— Кто велел? Я что-то не понял.
— Товарищ Васвас! Кратко, по-революционному, и — контра сразу не допрет, что это начальник ЧК. Он не обижается.
— А меня тоже окрестили?
— Само собой, Гуля-оглы Гули.
— Довольно точно, — рассмеялся Николай Васильевич. — Я могу быть, когда нужно, и Гуляевым и Гулиевым. Смотря по обстоятельствам.
— Так мы это и учитывали, товарищ Гуля-оглы Гули.
Гуляев раскрыл папку и начал читать собственноручное заявление бывшего врангелевского офицера, поручика Кривобокова, вернувшегося недавно из Константинополя в Новороссийск.
«…После окончательного поражения белых в Крыму в октябре 1920 года я, как офицер, служивший во врангелевских частях, из боязни суровой ответственности за свои действия перед Советским правительством эвакуировался из г. Феодосии на пароходе «Владимир» в Константинополь, а потом прибыл на остров Лемнос. Туда были перевезены многие кубанцы.
ebooksa