Общий анализ.
Сейчас будет.
Довольно увесистый катетер…
Что?
Вводить? Введем…
— Коллега, ещё раз повторяю, что все равно докажу свою правоту…
— Вы, батенька, заблуждаетесь…
Катетер. На первый взгляд нормальная полая трубка, напоминающая длинный ствол пистолета.
На взгляд, да. Ничего страшного. До того момента, пока этот самый ствол, тебе не вводят в мочеиспускательный канал, для постановки окончательного, диагноза.
Всякие там УЗИ, электронные компьютерные томографы с ядерно-магнитным резонансом всё это хорошо для молодежных понтов на медицинской дискотеке.
Наши, настоящие проверенные временем и бесплатной медицинской системой инквизиторы в белых халатах (для справки — это те ребятки, которые когда ещё дерябнут чистого спиртику, себя докторами называют) в общем, эти ребята верят только своим пальцам, глазам и ушам.
Когда они своим органам не поверили, то тут же посчитали, что для окончательной клинической картины и постановки диагноза, необходимо убедиться и проверить все полностью еще раз.
Вот тогда для Рысака и наступил настоящий момент истины. Этап мученичества, побивания камнями, Голгофы и, наконец — распятия на кресте в одномоментных медицинских условиях.
Подошел час испытаний. Узнал Рысак, что жизнь оценивается в понюшку табака и продается за полушку.
Четыре здоровенных амбала в белых халатах, хотя им бы больше подошли кожаные фартуки палачей, навалились на Колюньку. Ручки-ножки у него бедненького прижали к столу пыточному. Палку толстую приказали зубами покрепче стиснуть, и… ввели…
— О-о-о-о-о-о-о…
Небо не то, что с овчинку показалось, небо вообще исчезло. Как и земля, и воздух, и свет… Осталась только одна боль и до конца не догрызенная палка во рту.
Профессор их седенький, гриб бериевский. С усмешечкой ядовитенькой, молвит нечеловеческим голосом, беседуя с кем-то вошедшим без причины, но токмо любопытства ради:
— Может спросить у него, чего хотите? Так, милости прошу. Он с превеликим удовольствием все и про всех расскажет. Он сейчас и подписать все может. Лишь бы эту железку волшебную из него достали. — Говорил, поучая, не слушая стоны плач и крики безутешные, лежащего на столе распятием, зека неповинного.
Все двигал старичок безжалостный машиной пыточной, все наматывал кишки и нервы изнутри организма. Потом стал языком цокать, других звать показывать, ругаться и спорить. С торчащим в мочеиспускательном отверстие пистолетом медицинским, это было особенно ненавистно.
ebooksa