— Доброе утро. Идите завтракать. — Девочка заглянула в комнату. Лицо у нее было бледным, под глазами синева. — Все готово.
— Послушай, что с тобой? — спросил ее толстяк Джо и, схватив за руку, потянул к себе. Рика уткнулась ему лицом в шею. — Девочка ты моя. Тебе нездоровится? Доктор, поглядите, может, заболела? Ведь она сегодня еще ни разу не улыбнулась.
— Пусти, — сказала Рика и, вырвавшись из его рук, метнулась из комнаты.
А капитан действительно уже поднялся. Когда я выглянул из комнаты, Френсис вошел в дом. Он опирался на трость и шагал очень медленно и осторожно, но лицо его сияло от счастья.
— Черт бы вас побрал, капитан! — сказал я. — Хотите, чтобы швы разошлись?
— Ложусь, док, ложусь, — смиренно пробормотал капитан и осторожно опустился на койку. — Спасибо тебе, дружище. Это по-морскому, по-братски — прийти вот так, на сигнал бедствия…
— Оставьте, капитан. Ложитесь. Вот так. Дайте-ка я погляжу, как шов…
— Не люблю болтать, док. Да-да, я больше люблю молчать, но сейчас мне хочется говорить добрые слова. Сегодня я открыл глаза и подумал: «Жив!» Солнце светило в окно, трава шуршала, волны гремели, чайки кричали. Я жив! И знаете, о чем я подумал? Вот вы помогли мне в невероятно трудную для меня минуту, и я… А что теперь должен сделать я? Я должен нести людям еще больше добра, чем нес и давал раньше. Ведь это так важно — отозваться на зов терпящего бедствие. И клянусь вам…
— Капитан! Не думал, что вы можете произнести столько слов за один прием.
Толстяк Джо засмеялся, вытащил бутылку из заднего кармана отвислых брюк и протянул мне, но я отстранил его руку. И тогда Джо сказал:
— Капитан, мы пойдем набьем трюма́, а потом я возьму трубу и сыграю! В честь твоего выздоровления. В честь экипажа рудовоза, выдержавшего схватку со штормом. В честь синего неба, солнца и шороха трав!
Завтракали втроем. Алекс и Фернандо отправились в объезд острова, а второй радист спал после ночной вахты.
В просторной кухне на полках стояла разная утварь, висели медные, начищенные до жаркого блеска кастрюли и кастрюльки. В большой печи гудел огонь. Было жарко, Рика распахнула окно и дверь. Теплый, пахнущий морскими водорослями воздух прокатывался по кухне. В окно был виден все еще неспокойный океан, чайки, сидящие на берегу, а в открытую дверь — желтые холмы и зеленая трава у их подножий. Лошадь и жеребенок стояли на склоне одной из дюн, и ветер шевелил золотистую гриву лошади, а у порога кухни толпилось с десяток маленьких черных кур во главе с крупным огненно-красным петухом.
Ели жареную треску с вареной картошкой.
— Чего выпустила птиц из курятника? — спросил толстяк Джо, прямо рукой вытаскивая из сковороды самый большой кусок рыбы.
— А пускай погуляют, — сказала Рика и прикрикнула на Джо: — Опять в сковороду — с руками? Вот же вилка.
— Прости, девочка, — пробормотал Джо и облизал пальцы.
— Отец Джо! — Рика строго свела брови. — Вот же салфетка.
— Да-да, милая. — Джо схватил салфетку, вытер губы, а потом трубно сморкнулся в нее и, видя, как Рика уставилась ему в лицо, поспешно спросил: — Тебе нужно в чем-нибудь помочь?
— Когда я тебя приучу умению сидеть за столом? — сердито сказала Рика. — В приличную компанию тебя не пустишь… И вот — откуда у тебя новая дыра?
ebooksa