Куры и петух все тем же плотным отрядом топали позади нас. Порой петух останавливался и с утробным коканьем показывал курам небольшую, но приятную находку. Рыбку, оглушенную прибоем и выброшенную на берег, маленького пупырчатого осьминога или раковину. Потом, по команде петуха, куры устремлялись за ними следом. Может, тоже что-то ищут. Вот круг спасательный с надписью «Эстрелла. Гавана». Сломанное весло. Пустая канистра из-под бензина, чей-то ботинок. Продранная на ладони перчатка. И вот — большущая треска! Петух ее заметил еще издали, обогнал нас и, подзывая замешкавшихся кур, запрыгал возле рыбины, захлопал крыльями: сюда, сюда! Глядите, что я нашел!.. Поднимая пыль, пронеслись куры. Рика засмеялась, схватила меня за руку, и мы тоже побежали, этим своим бегом несколько озадачив петуха. Вначале он рванулся за нами, но куры и не подумали следовать за ним. Плотно обступив рыбину, они потрошили треску. Петух подпрыгнул, захлопал крыльями, он возмущенно что-то выкрикивал на своем петушином языке.
— Он кричит: «Куры, как вам не стыдно! Мы же собирались совершить интереснейшее путешествие», — сказал я. — «А вы-то, вы!? Вам бы лишь свои желудки набить! Мне стыдно за вас».
Рика засмеялась, задумалась.
— Ты, Нат, так смешно выдумываешь. Если бы ты был моим настоящим отцом…
— Если б я был твоим отцом… — пробормотал я и вздохнул.
Говорить было трудно, волны заглушали голоса. И мы шли молча, посматривая во все стороны: что еще выкинул океан? Вот, перепутавшаяся в громадный зеленый ком, валяется рыбацкая сеть. Оглядев ее, Рика сказала, что это очень хорошая сеть, пригодится.
— Вот и холм Риггинг. Поднимаемся.
И тут я выковырнул из песка черный толстый сучок. Наклонился. Трубка? Поднял ее, тяжелую, будто вырезанную из железного дерева, сырую, пахнущую не табаком, а океаном. Отряхнул от песка. Достал платок, вытер, потом выбил песок из маленького, несколько прогорелого жерла. Продул. Рика стояла рядом и, приподнимаясь на носки, заглядывала мне в руки. Колечко, потемневшее у основания чубука. Я потер его платком, и колечко слегка посветлело. Надпись какая-то. Потер еще, сильнее и прочитал. «Мэри Энн» — было вырезано на колечке.
— Странно. Мэри Энн курила эту трубку? — сказал я Рике.
— «Мэри Энн» — название корабля. Он погиб в 1852 году. И отмечен на карте спасательной станции. Пошли?
Стиснув трубку зубами, ощущая ее сырую горьковатость, я стал подниматься следом за девочкой по крутому откосу холма Риггинг.
— Подожди. Дай мне твой носовой платок, — Рика потянула меня, заставляя опуститься на колени. — Сейчас я завяжу тебе глаза и поведу за собой. А потом ты что-то увидишь. А пока не подглядывай, хорошо?
Она плотно завязала мне глаза, проверила, не могу ли я подсматривать через щелочки (но я и не желал этого), взяла за руку и повела.
Глухой равномерный рокот доносился со стороны океана. Шуршал и поскрипывал песок под ногами. Порой мы пересекали участки, покрытые травой, и трава путалась в ногах, хлестала по коленям. Я слышал напряженное дыхание девочки, крики чаек, пролетающих над нашими головами, и заливистое стрекотание кузнечиков, веселое попискивание каких-то небольших островных птиц. Когда я поворачивал лицо в сторону океана, то улавливал его влажное, остро пахнущее дыхание, а поворачиваясь в сторону долины, которая, по моим представлениям, находилась слева от меня, по другую сторону холма Риггинг, ощущал густой сочный запах разогретой солнцем травы и едва уловимый пряный запах диких цветов.
— Еще немножко. Еще… — время от времени говорила Рика. — И сейчас будет такое! Ого, какое сейчас будет!
— Ты плутовка. Куда ты меня ведешь, Вика-Рика-Катрин?
— А вот сейчас. А вот сейчас! Ага, вот мы почти и пришли… Еще десять шагов. Мы уже на вершине. Стой! Пригнись, я развяжу узелок. Не открывай глаза пока, не открывай. Ну а теперь можно.
— Что же я увижу? — сказал я и открыл глаза. И невольно воскликнул: — Вот это да!
Передо мной стояла обнаженная женщина. Вернее, не стояла, а как бы летела или тянулась руками к океану. Деревянная женщина-великан, фигура в два человеческих роста. У нее было запоминающееся, с крупными чертами лицо. Нос с горбинкой, выпуклые губы, громадные, немного скошенные к вискам, будто сощурившиеся от ветра, дующего с океана, очень выразительные глаза, а тело было изящным, с тонкими бедрами, переходящими в рыбий хвост. Над спиной женщины дыбом поднимались деревянные, попорченные червем-древоточцем волосы. И все тело деревянной женщины было пробито черными отверстиями будто кто-то расстреливал это сильное тело из винтовок.
Я сел на песок. Рика опустилась рядом. Достал сигареты, распотрошил две и набил табаком трубку. Щелкнула зажигалка, и в мои легкие вошел воздух из трубки, воздух горький и соленый, я будто ощутил дыхание морских глубин.
ebooksa