Я посмотрел влево и увидел, как из волн поднимается ржавый корпус судна. Погнутые леера. Зазубренный железный борт, рыжий от ржавчины якорный клюз и в нем — лохматая от водорослей и ракушечника, якорь-цепь.
Вздох. Тяжкий, тягостный.
— Траулер «Дженни Рей». Погиб в тысяча девятьсот тридцать четвертом году, — сказала Рика. — Это он так вздыхает.
— Отлив! Вода выливается из него, воздух врывается в нутро. А потом волны выжимают воздух из трюмов и…
— Траулер вздыхает, — упрямо повторила Рика. — А вот и труба панамского парохода «Менхассет» показалась. О, этот сейчас застонет!
И я увидел толстую и короткую трубу. Обломок мачты. А потом — край рубки. Отлив был стремительным, на отмели вода всегда быстро уходит от берега, и уходит далеко. И потопленный, разрушенный океаном и временем пароход как бы выплывал из воды. Резкий и протяжный звук разнесся над водой. Я вздрогнул и почувствовал, как Рика прижалась ко мне. Да, это напоминало стон! Не зверя, не человека — странный стон растерзанного штормом железного существа.
— «Джейсти Ловитт». Во-он, видишь? Бушприт задрала, — шептала Рика. — А правее — обломки корабля «Гардона», а рядом — мачты «Адельфии». А вот и «Гид» показался, а там, мористее, рубка «Арго».
Океан отступал от берега, и из воды показывались черные, с дырами иллюминаторов корпуса траулеров и пароходов; осклизлые, со сломанными мачтами и реями, с путаницей обвислых, заросших водорослями вант, корабли. Сколько их! Какую страшную добычу собрал тут океан!
Любой моряк знает, что каждый год в морях и океанах гибнут, а порой и пропадают без вести, не сообщив о своей судьбе ни единым сигналом, десятки больших и маленьких кораблей. Смертельная опасность подстерегает любого моряка в течение каждого рейса. Но как солдат, идущий в бой и знающий, что его могут убить, верит, что его-то не убьют. Так и моряк верит, что хотя в морях и океанах гибнут многие и многие суда, а с ними и многие-многие моряки, по его-то траулер, его судно никогда не погибнет!
Все это так. И я знал все то, о чем сказано выше, я верил и верю в свою счастливую морскую судьбу, верю, что меня положат в землю, что моей могилой не будут черные океанские глубины. Но в этот момент, при виде стольких погибших кораблей, мной овладел страх. Сколько их! Когда-то красивых, стремительных. Как ровно и уверенно работали дышащие жаром в чреве этих разрушенных судовых корпусов машины! Моряки стояли на вахтах. Офицеры собирались в салонах, бренчало расстроенное пианино. Кто-то по ночам стоял на палубе, под шлюпкой, и любовался луной, купающейся в кильватерной струе.
— Больше не могу, — сказал я и поднялся. — Идем.
— Ты слышишь? Стонут! Они кричат, вздыхают, — сказала Рика. Она вцепилась мне в руку. — Ты только погляди, сколько погибших кораблей! Не ходи больше в море: теперь я буду думать и о тебе и беспокоиться. А мне и так тяжело!
— Идем, Рика.
— Подожди! Я вспомнила. — Она подняла искривленное гримасой лицо и выкрикнула: — Я все вспомнила!
— Что ты вспомнила?
— Ты мне раковинку подарил, да? Вспомнила: такую же раковинку мне привез из Лондона отец. И я вдруг увидела его. Он поднимается по лестнице, я бегу к нему, а у него что-то в руках. Смеется: «Угадай, что я тебе привез!» Я так тогда обрадовалась, собирала раковины, а такой у меня не было. И я вспомнила дом, маму. Дедушку и брата двоюродного. Всех вспомнила, всех!
— Как же так? Да-да, так бывает… Какой-то предмет, как кончик в клубке возвращающейся памяти.
— Женнет Холл — вот кто я! Из Плимута. А дом наш — на Джонсон-стрит, вот! И я вспомнила, как все было, вспомнила! Мы пошли в Канаду на нашей яхте «Марин». Втроем: папа, мама и я. И все было хорошо. А потом начался шторм. Сломалась мачта. И нас перевернуло. Спасательный плот отчего-то не надулся, а была лишь маленькая надувная лодка. Меня положили в лодку, а папа и мама держались за нее, но она не выдерживала троих и тонула, тонула. И тогда папа… — Рика передохнула. — И тогда папа отцепился и поплыл рядом. А потом и мама. Они плыли рядом и помогали друг другу. Папа все кричал мне: «Ты не бойся! Мы здесь!» Был очень сильный ветер. Нахлынула одна волна — нет мамы. Нахлынула другая — нет папы… Я плакала, звала их, а потом что-то со мной произошло, вдруг все исчезло… Может, я потеряла сознание? Открыла глаза — уже утро. Рядом никого. Я закричала, мне стало очень страшно и… А что было потом — не помню.
— Идем, — сказал я. — Надо сообщить. У тебя ведь остался дед и брат?
— Да-да, надо рассказать обо всем, но… — Она закрыла лицо руками. — А как же отец Джо? А капитан Френсис? А… Как я могу оставить их одних, как?
ebooksa